Тяжесть венца. Симона Вилар

лебединую, пышный, немного на отлете хвост – все выдавало в нем редкостную арабскую породу. Анна, узнав коня, по-прежнему не веря глазам, спросила едва слышно:

      – Это… это мой Мираж?

      Ричард рассмеялся.

      – Клянусь гербом предков, вы, миледи, дали своему коню поразительно удачную кличку!

      Анна взглянула на Ричарда с признательностью.

      – Дик Глостер, как мне вас благодарить? Где вы нашли его?

      – В одной из конюшен Мидлхема. После вашего исчезновения леди Изабелла Невиль – да покоится ее душа с миром – взяла его себе. Но, увы, она была не Бог весть какой наездницей, и ваш иноходец большую часть времени простоял в конюшне. А жаль. Какой красавец! Если не ошибаюсь, его подарил вам Рене Анжуйский?[31]

      Анна с восторгом следила, как легко, словно паря, Мираж переходил с рыси на шаг.

      – Когда-то я едва не загнала его на пути из Венсенна в Клермон…

      Она не договорила, глубоко вздохнув.

      Ричард велел подвести коня. Анна протянула руку, желая его приласкать, но разгоряченный иноходец прянул ушами, сердито фыркнул и вскинул голову.

      – Забыл… А ведь когда-то он призывно ржал, едва заслышав мой голос.

      Ричард успокаивающе похлопал коня по холке.

      – Ему уже десять лет, но он по-прежнему легок и быстр. Не хотите ли проехаться на нем, Анна? Полагаю, лучшая наездница Англии вполне справится со старым знакомцем.

      Предложение было более чем заманчивым. Анна почувствовала знакомое волнение перед скачкой: напряжение в ладонях, предвкушающих тепло поводьев, ощущение власти над послушным и мощным животным. Глаза ее сверкнули, щеки порозовели.

      – Я еду! – решительно заявила она.

      – Превосходно! Я знал, что Мираж обрадует вас. Однако я вовсе не желаю, чтобы вы гарцевали на нем в наряде послушницы. И если принцесса не побрезгует подождать несколько минут в доме мельника, ей доставят туда все необходимое.

      По тому, как Анна торопливо взбежала по наружной лестнице на второй этаж, было видно, как ей не терпится сесть на коня. Здесь ее ожидал еще один сюрприз. Слуги герцога внесли небольшой сундучок, и когда Анна его открыла, то обнаружила вделанное с внутренней стороны крышки зеркало из посеребренного листа меди. Ее тронуло внимание герцога, позаботившегося даже о такой мелочи.

      Но через минуту она уже не думала о Глостере, не в силах оторвать глаз от своего отражения в зеркале.

      Как же должна была заледенеть ее душа, чтобы так долго пренебрегать собственной внешностью! Анна словно заново узнавала себя. В монастыре не было зеркал, и если порой она ловила свое искаженное отражение в серебряной чаше монстранца[32] или в тихой воде речной заводи, то вовсе не испытывала желания любоваться им. Но сейчас ей хотелось именно этого. Ясное зеркало отражало ее такой, какой она стала за долгие месяцы тоски и одиночества.

      – Это не я… – беззвучно прошептала она. – Эта женщина слишком хороша, чтобы быть Анной Невиль.

      Овал ее лица, прежде сохранявшего почти детскую

31

Рене Анжуйский (1409–1480) – герцог Анжу, номинальный король Сицилийский. Был родственником Анны, когда она была замужем за сыном Маргариты Анжуйской принцем Эдуардом.

32

Монстранц – металлический сосуд для святых даров.