Как разбудить дракона. Крессида Коуэлл

башен настолько сузилось, что у Иккинга слезились глаза, а щеки горели так, словно огонь уже добрался до них.

      – Я уста-а-ал, – пожаловался Беззубик из-под шлема, по-прежнему не подозревая, что происходит. – Ко-когда мы домой пойдем?

      – Тебе, Беззубик, стоит отправиться домой сейчас, пока еще можно, – ответил Иккинг, пытаясь снять шлем.

      Но Беззубик не дал ему это сделать, вцепившись изнутри коготками и возмущенно пища:

      – Отссстань, з’злой хозяин. Снаружи для б’бе-бедного Б’бе-беззубика слишком много комаров. Б’бе-беззубика съедят зажжживо, если он вылезет!

      – Давай, Голиаф, давай, – бормотал Плевака Крикливый, – ты, УЛИТКА чешуйчатая, мы такими темпами превратимся в викинговый шашлык, шевелись же… а вот и он, хвала Тору.

      Громадный зверь вынырнул из пламени на каменистый пятачок на вершине холма, где стояли на коленях мальчик и его учитель. Дракон мальчика, Ветрогон, жался к ним, расправив крылья в попытке защитить людей от жара.

      – Давай, парень, – проворчал Плевака Крикливый, помогая Иккингу забраться на спину могучему дракону.

      Он криво улыбнулся мальчику и отдал Хулиганский салют.

      – До встречи на той стороне, – сказал Плевака Крикливый так бодро, словно не знал, что Голиаф, скорее всего, не успеет вернуться и спасти его.

      Вот это и есть Викингский Герой.

      Потому что, когда смерть полыхала так близко и яростно, всего в нескольких шагах и минутах от него, наверное, даже Плевака боялся.

      Но по лицу его этого сказать было нельзя. Он беспечно присвистнул и шлепнул Голиафа по заду в последний раз.

      – Вали уже, тормозная ты крокодильская морда! – прорычал он.

      – Тогда с дороги, дряблая рыжая задница, харя твоя моржовая! – фыркнул Голиаф в ответ, расправил крылья и приготовился взлететь.

      Никто не видел, как из пламени выскользнула черная тень, метнулась к грубыку, сверкнув чем-то серебристым вроде клинка, и юркнула обратно.

      Все произошло мгновенно.

      Могучий ревущий дракон с бочку в обхвате сделал два шага вперед… ноги его подогнулись, и он завалился на бок.

      Голиаф не издал ни звука, просто закрыл глаза в последний раз, тихо, как ребенок, и мягко, как вздох.

      – Голиаф! – удивленно воскликнул Плевака, пытаясь поднять громадную бородавчатую голову голыми руками. – Ты чего это затеял, глупая зверюга? Не время спать!

      – Он не спит, – тихо сказал Иккинг, по-прежнему сидя между спинных шипов грубыка. Он указал на жуткую зеленую рану на груди Голиафа. – Боюсь, он мертв.

      И мальчик, и его наставник молча сели ждать, пока огонь доберется до них.

      Их крохотный пятачок на вершине холма был окружен высоченной огненной стеной. Одно дуновение ветра – и пекло перекинется через него и поглотит их в мгновение ока.

      Но похоже, они погибнут не от огня.

      Теперь, когда победа уже не вызывала сомнений, когда конец приблизился вплотную, таившийся в пламени враг