Потерянные судьбы. Ниджат Ибадов

под ним блестящая, словно снег в декабре, рубашка с черными пуговицами. А красные брюки демонстрировали его важность. Со счастливым лицом и парадным видом, он шел на важное для него торжество, а именно на свадьбу своего единственного сына, закончившего военную летную академию и теперь с гордостью он может служить миру, оберегая покой народа.

      С невесткой Аделард был знаком еще давно, с момента рождения. Она росла вместе с его сыном в одном дворе. Они пошли в одну школу, затем в один университет, только специальность у них была разная. Элла, жена Акима, училась на авиадиспетчера, не смотря на то, на что она боялась высоты, но ума и ловкости было достаточно для управления самолетом.

      Она даже не могла забраться на дерево и сорвать яблоко, благо Аким всегда был рядом и помогал ей. Элла тоже помогала Акиму в рамках своих сил, и делала это просто так, без какой-то выгоды для себя. Наверное, они решили жениться, потому что уже не могли жить друг без друга, привыкли к ощущению того, что рядом с ними есть человек, который может выслушать, понять и поддержать. Привыкли к ощущению близости и неравнодушия друг к другу.

      С момента их свадьбы прошло не мало времени – десять лет, за это время некоторые люди взрослеют, стареют или умирают, но самое обидное то, что десять лет пролетают пулей, и мы не ценим людей, находящихся рядом, думая, что они всегда останутся в нашем окружении.

      А теперь Аделард шел с тем же самым счастливым лицом, что и десять лет назад, но шел он в больницу, а точнее в родильную палату к Элле. Она вот-вот должна была родить своего второго ребенка, по прогнозам врачей – мальчика.

      ***

      «Да, что же так долго» – c возмущением про себя говорил, Аделард.

      На часах было уже три часа ночи, он уже должен был сидеть дома у камина и пить чай, привезённый из Индии его коллегами, вместе с Элей. Но он все еще ждал, принципе, это единственное что ему оставалось.

      Аделард сел на холодную скамейку с маленькими дырками, словно в аэропорту, и не заметил, как уснул. Через полчаса его разбудил непонятный голос, постоянно нарастающий, но все еще не такой громкий, чтобы его разобрать.

      Аделард был чутким, еще с раннего детства. Он вырос в деревне, комната его была напротив улицы, поэтому он мог определить, что за животное ночью крадётся: собака-дворняга или кошка, идущая домой после очередной гулянки, или кто на коне скачет по делам.

      Он проснулся и сразу встал, поняв, что навстречу идет акушер, вышедший из операционной – это его голос он слышал. У акушера, Виктора было очень расстроенное лицо, которое пугало Аделарда.

      «Я хочу вам сообщить неприятную новость» – выронил акушер, в его голосе слышны нотки печали и грусти.

      Аделард настраивал себя на хорошие мысли и пытался быть сдержанным.

      «Что случилось? Как чувствует себя Эля?»

      Вопросы один за другим прилетали в его голову, как стрелы, выпущенные из тисового лука, и оставались там пока на них не дадут точный и внятный ответ.

      «К великому сожалению, Эля не выдержала роды и погибла, но нам удалость спасти ее сына» – с неуверенностью сказал врач, сумевший принять большое количество родов на своем веку.

      Но каждый раз сообщая родителям, мужьям или друзьям пациентов печальную новость его поражал какой-то непонятный холод и чувство виновности, хотя всегда он боролся за жизнь пациентов до конца. За это его и прозвали земной Херувим.

      «Что ты такое говоришь?!» – с ненавистью и злостью закричал Аделард и сразу же бросился на акушера, вцепился в его воротник, но не смог даже оттолкнуть Виктора, его сильные ноги были способны выдержать еще трех таких же Аделардов.

      Аделард понимая в каком он нелепом положении, сразу отпустил врача и плюхнулся на скамейку так, словно его душевная тяжесть увеличила его вес в несколько раз. Сам он был среднего роста, с щуплым и худым телосложением, но упал с таким звуком, будто кто-то со всей силой бьёт по железной трубе, таким звонким и громким был этот звук. Звону добавляли еще несколько франков в заднем кармане, оставшиеся после покупки кофе.

      Виктор, понимая, что его ненавидят, и воспринимают, не как спасителя жизней, а как убийцу, поспешил удалиться в ординаторскую, в которой уже никого не было. Все ординаторы, будущие специалисты своего дела давным-давно дома спят, не думая проснуться, а техничка закончила работу, мило попрощавшись со всеми тоже ушла. Виктор сидел один, обдумывая все раннее утро, что же пошло не так?

      ***

      Уже больше тридцати минут Аделард непрерывно смотрел в одну точку, а точнее на табличку на двери “НЕ ВХОДИТЬ”. Он просто смотрел, он не мог думать, сожалеть или злиться, словно оказался в тумане и пытался найти выход из него.

      Уже взошло холодное декабрьское солнце, согревающее своими лучами землю, чтобы избавить ее от тяжелого серого снега, покрывшим на тот момент весь город.

      К Аделарду подошла девушка в белом халате, с веснушками на лице, которое становилось, благодаря им еще красивее. Она явно была моложе остальных медсестер, но всегда умела поддерживать больных, и разделять вместе с ними горе, для медсестер или врачей-это