Назови мое имя. Фьора Туман

ночи…

      Девушка закричала.

      Крепкая рука притянула ее к себе. Это прикосновение слилось со сном, став на миг частью кошмара. Песня продолжала звучать, но теперь уже не фрегат шел ко дну, а девушку вели на корабль. Она испугалась, не в силах понять, что это было: часть воспоминания или жестокая реальность?

      Кто-то встряхнул ее.

      – Да открой же глаза! – прозвучал холодный, как океан, голос.

      Тряска продолжалась.

      Или это был шторм? Может, судно прямо сейчас падает с гребня волны в черную бездну? Может быть, сейчас последует удар, и весь мир разлетится в щепки?

      А чужие, на удивление горячие руки сжали еще крепче. Девушка пыталась сопротивляться, отбиваться, но мужчина был гораздо, гораздо сильнее.

      – Я же приказал выпить на ночь тот чертов настой! – вновь раздался низкий голос, выводя девушку из сонного оцепенения.

      – Я забыла…

      – Ты разбудила меня! А ты знаешь, что мой сон нельзя тревожить! Что мне теперь делать – наказать тебя?

      Она низко склонила голову.

      – Вы имеете на это полное право, капитан, – согласилась она голосом, полностью лишенным эмоций.

      В мужчине шевельнулось желание взять и выбросить ее за борт, чтобы не видеть этих опущенных уголков губ, грустного взгляда серых глаз, равнодушного выражения лица. Как она верно подметила, он капитан этого корабля – и имеет полное право избавиться от такой попутчицы, так что идея ему даже понравилась, но Ролло нашел силы взять себя в руки и сказать:

      – Я хочу знать, что тебе снится!

      Девушка поежилась.

      – Не помню, – попыталась соврать она, склонив голову еще ниже.

      Мужчина шумно выдохнул.

      – Мне надоело просыпаться каждую ночь от крика! – прошипел он. – Либо ты рассказываешь, в чем дело, либо пойдешь на корм акулам. Насколько я помню, ты не совсем бестелесна, и рыбки смогут тебя «причесать».

      Ее начало колотить. Она обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь, но холод был сильнее. Зубы свело. Полупрозрачную белоснежную кожу покрыли мурашки. Ногти посинели.

      Мужчина опять вздохнул и протянул ей шерстяное одеяло.

      – Вот, закутайся.

      Девушка схватила его и обернулась так плотно, как только могла, но озноб все равно не проходил.

      – Кажется, прокляли не только тебя, – съязвил капитан.

      Он встал с постели, являя на тусклый свет туманного дня обнаженное рельефное тело. Девушка поспешно отвела взгляд. Ролло усмехнулся и ушел в другую часть каюты. Когда он вернулся, то был уже одет, а в руке держал кружку с горячим дымящимся напитком.

      – Пей! – сказал голосом, не терпящим возражений.

      Рука слегка подрагивала, но девушка смогла взять кружку и даже сделала несколько глотков. Нечто травяное, горькое и обжигающее наполнило ее, вначале бросив в жар, а затем разлилось по телу, согревая каждую клеточку живительным теплом.

      Теперь, когда холод отступил, можно было уловить ароматы апельсина, аниса, вербены и ромашки. Эльза любила ромашковый чай. Девушка улыбнулась, вспомнив аккуратное пухлое личико сестры в обрамлении черных кудрей с зеленоватым отливом.

      – Ну? – напомнил о своем присутствии капитан.

      – Это была всего лишь песня, – уклончиво ответила она.

      – Хватит тянуть черта за хвост! – рявкнул он, выходя из себя.

      Девушка всхлипнула, но запела:

      – Прощай, красавица моя,

      Мне не судьба вернуться,

      А так хочу хотя б на миг

      В твой омут окунуться.

      Идет ко дну фрегат в ночи,

      Нет сил уже бороться.

      Прости меня, любовь моя…

      Девушка остановилась и вытерла слезы.

      – Одноногий парнишка в таверне пел ее… а потом я получила письмо. Он тоже пел эту песню перед тем, как уйти. Я говорила, что это плохая примета, но он пел и улыбался… А потом была битва при Рваном мысе. Я… я убежала в порт, чтобы услышать новости, но никто ничего не знал. Одни слухи. А потом я встретила Антония, он пообещал написать мне письмо… Оно пришло поздно вечером, накануне ритуала.

      Ее нижняя губа затряслась, но в этот раз девушка не заплакала.

      Ролло передернуло от этой сентиментальности: чертовы истерики, чертовы крики, чертовы сирин, чертова война, чертов Рваный мыс, чертово проклятье, чертов Антоний…

      Капитан подумал, что если со всем остальным у него навряд ли получится поквитаться, то вот убить малолетнего гаденыша, заставившего его ввязаться в эту авантюру, вполне себе здравое решение.

      Его взгляд упал на зареванное лицо девушки, но он мысленно махнул рукой: подумаешь, какая разница, скольких она будет оплакивать?

      Девушка тем временем прекратила всхлипывать.

      Ролло еще некоторое время посидел рядом с ней, а затем встал и подошел к окну.

      Над морем