Хождение нахов к пророку. Шарип Окунчаев

не разберёт, чем пахнут розы,

      Другой из горьких трав добудет мёд…

      Кому-то мелочь дашь – навек запомнит…

      Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймёт…

Омар Хайям

      Дорога в Итон-Кхаьл была не из простых. Пробитая в отвесных скалах горная тропа давала возможность только в отдельных местах разойтись с путником, который шёл навстречу, или обозом торговцев, которые имели непрерывную связь с равнинными поселениями, где постоянно шла бурная торговля. Один неосторожный шаг по такой тропе – и человек мог полететь в бездну пропасти, в бурные объятия реки. Как правило, несчастного или группу несчастных так и не находили. Горная река своим быстрым потоком уносила всё, что попадало в её пучину, далеко вниз по течению. Всё, что реке удавалось унести, в последующем на равнинной части превращалось в одно месиво грязи, глины, всяких растений.

      Для местного населения все эти тропы были родными. Поведение самой природы чуть ли не на каждый день и случай было известно. Горцы хорошо изучили погодные изменения, повадки зверей, приближение стихийных бедствий. В основном этим занимались жрецы, которые предупреждали людей. Они делали предсказания, они же занимались и лечением людей и животных, предугадывали судьбу по звёздам. Без их участия не проходило ни одно событие в стране, от расторжения брака до погребения усопших. Жрец был святым человеком, представителем богов. Когда он приходил в город или деревню, его надо было обязательно накормить и, если необходимо, приютить. Не только простые горцы, но и верховные вожди, предводители тукхумов, тайпов и сам царь были под влиянием жрецов. До тонкостей зная свою работу, они постоянно совершенствовали эту науку. Жрецы имелись почти в любой местности, при войсковых соединениях и, конечно, обязательно при паччахье.

      При Сурхо постоянно находился жрец Чика. Дорога была опасная. Это обстоятельство не могло не волновать Сурхо. Зная крутой нрав Канташа, он постоянно держал его при себе и никуда одного не пускал. В таких обстоятельствах большая надежда у Сурхо была на опытного и проверенного Шадида. Однако для предосторожности и успокоения собственной души он отправил с ними и Чику.

      …Путники уверенно продвигались по горным тропам. Перед глазами был вид неописуемой красоты: лесистые, покрытые вечными снегами горы Кавказа. Чем выше подъём в горы, тем всё холоднее становилось. Чувствовалось, что сама природа сопротивляется здесь весеннему теплу, в отличие от равнины, где весна почти вступила в свои права. Хвойные деревья были вечнозелёные, остальная растительность стояла без листвы, почти голая, и казалось, что здесь всё вымерло.

      – Чика, слышишь меня? – окликнул Канташ жреца.

      – Да, конечно, я здесь. Что-то волнует тебя, сынок? – с отцовской заботой поинтересовался Чика.

      – Становится пасмурно, не испортится ли погода? Уже за полдень. Может быть, сделаем привал? – спросил Канташ.

      – Можешь не волноваться, два-три дня небо будет хмуриться, – ответил Чика уверенно. – А насчёт привала ты прав, но решать тебе.

      – А что ты думаешь, Шадид?

      – Думаю, небольшой привал