ЛЕВОН ОГАНЕЗОВ КОНЦЕРТМЕЙСТЕР. Ирина Майорова

Никто подмены и не заметил.

      Русланова имела привычку «заводить» себя перед выходом на сцену – придиралась к тем, кто попадался под руку за кулисами: «Что вы здесь сидите?!» Далее следовала непечатная фраза. Встрепенется и идет петь. Как-то конферансье Борис Сергеевич Брунов, человек ироничный, за кулисами Колонного зала сказал тем, кто находился в «зоне особого внимания»: «Так, все прячемся, – а сам приглашает: – Лидочка, на сцену». Русланова выплывает из гримерки, осматривается в поисках жертвы, а за кулисами – никого. Тогда подходит к мраморной колонне и как пнет ее ногой: «Понаставили тут столбов!»

      В пятидесятые годы был очень популярен дуэт куплетистов Рудакова и Нечаева. Павел Васильевич Рудаков был худым и аккомпанировал себе на бандонеоне – шестигранной маленькой гармошке, а Вениамин Петрович Нечаев был корпулентным и играл на гитаре. Они стали известны еще в тридцатые, выступления обычно начинали с фразы: «С Пал Василичем вдвоем мы частушки пропоем…» Проработали дуэтом всю войну, а потом случился период забвения. В 1961 году, когда Гагарин полетел в космос, спели куплеты на космическую тему и их позвали выступить на ленинградском радио. Неожиданно нехитрые четверостишия Рудакова и Нечаева повсюду стали напевать как частушки. Понравились они и Хрущеву, дуэт пригласили выступить на правительственном концерте в Кремле, где их тоже приняли на ура. Сразу пошли гастроли. В Ростове, где я с ними оказался, дуэт встречали как народных героев.

      У Павла Васильевича была шляпа, купленная у какого-то американца в Берлине еще в 1945-м, когда они с Нечаевым выступали на ступеньках Рейхстага. В прошлом шляпа имела эффектный вид, но за долгие годы засалилась и обветшала. В Ростове артисты выступали в новых костюмах, но со старой шляпой Рудаков расстаться не пожелал. Его уговаривают:

      – Павел Васильевич, выброси!

      Тот упирается, дескать, я в ней чуть ли не всю войну прошел. Коллеги не отстают:

      – Не позорься. Тебя каждая собака на улице узнает, а ты как бомж!

      – Ладно, ладно, – отмахивается Рудаков, – выброшу.

      Но поскольку «боевую подругу» выкинуть жалко, завернул шляпу в газету и оставил на скамейке возле гостиницы. Там ее кто-то опознал и принес артисту прямо в номер. На следующий день – выездной концерт за сто пятьдесят километров от Ростова, и Павел как бы случайно оставил шляпу на вешалке в гримерке. Опять вернули… Теперь уже сам Павел Васильевич не знал, как от нее избавиться. По окончании гастролей садимся в поезд: Рудаков и Нечаев разместились в одном купе, мы – в соседнем. Как рассказывал Нечаев, Рудаков берет шляпу, мысленно прощается с ней и со словами «Ну, теперь-то никто не вернет» швыряет в окно. В то время в купе оно открывалось… Шляпа, не желая покидать хозяина, влетает в окно соседнего купе, где сидели мы: Павел Лисициан, Давид Ашкенази, Геннадий Дудник и я – играли в преферанс. Гена Дудник хватает трофей, заговорщически подмигивает: «Слушайте, что сейчас будет» – и бежит в соседнее купе. Через секунду