На перекрестке. Михаил Пухов

ный штурман «Мирного» Станислав Рудь. – Эфир чист, космос прозрачен. Ничего особенного за время вахты не случилось. Никаких происшествий.

      – Так, – сказал Синицын. – Чист, говорите. Где у вас бортжурнал?

      Станислав Рудь протянул ему плоскую катушку журнала. Синицын вставил ее в проигрыватель, нажал клавишу. Проигрыватель не работал. Синицын привычно повернулся к распределительному щиту. Взгляд его упал на экран переднего вида.

      – Это еще что такое? – спросил он.

      Ракетоносец первого класса «Мирный» парил сейчас в пустоте в миллиарде километров от Земли, вблизи плоскости планетных орбит. Космос в телеэкране был угольно-черным, посыпанным звездами, лишь в углу ютилась изящная фигурка Сатурна. Самый обычный пейзаж, не предвещавший ничего дурного. Но Синицын не первый год служил в космической авиации.

      – Где?

      – Ползет, клещ. – Синицын показал пальцем. – Там, в Скорпионе.

      Некоторое время Станислав Рудь вглядывался в экран:

      – Вот вы о чем. Я этого американца уже три часа как засек.

      – Если так, – сказал Синицын, сдерживаясь, – то что вы имели в виду под словами «никаких происшествий»?

      – Метеориты, – безмятежно объяснил Станислав Рудь. – Я подразумевал, что метеориты не появлялись, фон в норме, протонных вспышек не было и вообще все спокойно, не считая приближения безобидного планетолета.

      – Безобидного? – повторил Синицын. – Вы разве не видите, что это военный корабль?

      Он снова посмотрел на микроскопическое пятнышко, которое, словно светящееся насекомое, лениво ползло по стеклу экрана среди неподвижных звезд.

      – Вижу, – беспечно сознался Станислав Рудь. – Это ракетоносец нашего класса.

      – Знаете что, – Синицын мысленно выругался, – объявите-ка на всякий случай тревогу.

      – Вы серьезно?

      – Да. Мне не нравится этот американец. Не нравится, что он подошел так близко. Или вы не понимаете, что это значит?

      – Нет, – сказал Станислав Рудь. – Я никогда не пойму, зачем поднимать тревогу без специального приказа с Земли.

      – Постучите по дереву, – сказал Синицын. – Разве вы не знаете, что будет означать такой приказ?

      Минуту оба молчали. Приказ с Земли, если они его получат, будет означать только одно. Что агрессоры развязали конфликт, что люки отодвинулись в сторону, впуская свет в глубокие вертикальные норы, что стаи ракет вышли на большую дорогу, а планета окуталась смертоносными тучами. Тогда «Мирный» и другие ракетоносцы пойдут к Земле, незаметные для дальнобойных локаторов, и выложат свой груз по уцелевшим целям противника, довершая справедливое дело возмездия.

      И корабль, ползущий сейчас поперек бездонного колодца телеэкрана, получит аналогичное приказание.

      – При чем здесь это? – поморщился Станислав Рудь. – Ведь сейчас мирное время.

      – На Земле, – терпеливо объяснил Синицын. – Там пока действительно мир. Но до Земли миллиард километров. У нас нет с ними даже связи, во всяком случае двусторонней. Когда космолет исчезает вдали от дома, никто не в силах определить причину его гибели.

      Станислав Рудь посмотрел на него удивленно:

      – И вы предлагаете…

      – Я ничего не предлагаю. Ни-че-го, – отчеканил Синицын. – Но мне не нравится, что этот американец подошел так близко. И не стоит пенять на случай. В данной ситуации проверка проста. Давайте-ка поглядим, как все было.

      Штурман подал напряжение на проигрыватель. Синицын ткнул пальцем в пусковую клавишу. По табло побежали цифры.

      – Смотрите, – показал Синицын. – Вот его первоначальная траектория. Предполагаемое сближение – четыре миллиона километров. А здесь он начал маневрировать…

      – А ведь вы правы, – удивился Станислав Рудь. – Он явно идет на сближение. Но зачем? Американцы славные парни и вполне прилично к нам относятся.

      – Я тоже к ним хорошо отношусь, – сказал Синицын. – Но я человек военный. Объявляйте тревогу.

      Он ясно представил себе то, что будет. Короткое оживление в жилых отсеках, боевые расчеты, занимающие места у дальнобойных лазеров и ракетных аппаратов, грохот магнитных башмаков по стальным коридорам… И вот ракетоносец становится грозной боевой единицей…

      Синицын поднял глаза к пульту, к алой застекленной кнопке. По пути его взгляд задел передний экран.

      – Это еще что такое? – растерянно произнес он. Ракетоносец первого класса «Мирный» по-прежнему парил в пустоте у орбиты Сатурна, но пейзаж впереди изменился, хотя не всякий заметил бы это с первого взгляда.

      – У них теперь численное преимущество, – сказал Синицын.

      Микроскопическая черточка американского ракетоносца сместилась уже к самому краю экрана, продолжая незаметное для глаза движение. Новая точка так же неуловимо росла, одновременно передвигаясь вбок, к первому кораблю.

      – Это не американец, – сказал Станислав Рудь.

      – Тогда наши, – повеселел