Авторитетный роман. Владимир Колычев

болевой шок и разрывает почечную артерию. Человек мгновенно теряет способность к сопротивлению, но умирает не сразу. Колющий удар наносится глубоко, слегка снизу вверх, с подворотом в почке. При этом шею противника нужно обхватить левым предплечьем сзади и еще несколько секунд удерживать жертву, пока она совсем не отдаст концы…

      Денис тихонько уложил мертвое тело на пол, не вынимая из раны нож, вытащил из плечевой кобуры под кожаной курткой пистолет, вынул обойму, увидел патроны в ней и вернул на место.

      Непростой ствол, итальянская «беретта» – отличное оружие в умелых руках.

      Макарыч уже вскрыл тайник и достал оттуда пластиковый ящик.

      – Дзюба, гляди!

      Он думал, что это его дружок пожаловал к нему.

      – Помер твой Дзюба, – усмехнулся Денис.

      – Что? – резко развернулся к нему бандит, но ствол пистолета, направленный на него, заставил его сесть, и ящик вывалился у него из рук.

      – А то!

      Денис не стал с ним церемониться. Противник хоть и лежачий в общем-то, но бить его можно. И он ударил – пяткой в лоб. А пока бандит приходил в себя, разоружил его, снял с него ремень и стянул им руки за спиной. После чего затащил в комнату и швырнул на труп Дзюбы.

      Только тогда он вернулся к Майе, которая лежала на боку, плотно сомкнув голые ноги, и срезал с рук липкую ленту. Но и после этого она продолжала смотреть на него тупо и безучастно, как это бывает у людей, переживших сильнейший шок. Ведь еще чуть-чуть, и бандит бы надругался над ней в полной мере. А потом бы еще и убил…

      Диван был заправлен покрывалом, которым Денис и накрыл Майю, как одеялом. Пусть приходит в себя, пока ей ничего не угрожает…

      – Ты что, Дзюбу грохнул? – взвыл Макарыч.

      – И тебя грохну.

      – Ты хоть представляешь, с кем связался?

      – А ты не понял, что я на Фенимора работаю!

      – Ты? На Фенимора?! А почему не сказал?

      – Как не сказал? Сказал. Просто ты, баран тупорогий, не дорыл до этого!

      – Э-э, извини, братан…

      – Твои братаны на свалке бомжа дохлого доедают. На кого работаешь, морда?

      – Ну, на Базана.

      – А Базан на кого?

      – Ну-у… Базан сам по себе, – неуверенно соврал бандит.

      И снова Денис не стал с ним миндальничать. Ударил его носком в солнечное сплетение, заставив биться в конвульсиях от боли.

      – Ореховские мы.

      – Че ты гонишь? Ореховских всех перемочили! Нет больше ореховских!

      Денис не считал себя знатоком криминальных раскладов в столице, но кое-что знал об ореховских. Был у них в зоне один московский, осенью двухтысячного по этапу прибыл. Он и рассказал, как ореховские друг друга мочили. Сильвестра курганские грохнули, а его соратники власть начали делить, такая междоусобица началась, что держись. Некогда мощнейшее в Москве сообщество распалось как минимум на десяток враждующих между собой осколков. Мало того, что одни авторитеты убивали других ради места под солнцем, так в бригадах еще устраивались и внутренние чистки – свои же расправлялись со своими. Иван Грозный отдыхает…

      – Всех, да не всех! Базан