Буриданы. Европа. Калле Каспер

из-за военных баз, но, например, Камчатка со своими сопками и особенно, Курилы, наверняка могли бы в какой-то другой момент жизни заинтересовать Пээтера, однако поскольку они находились еще дальше от Таллина, чем Азоры, то без командировки Союза писателей, и точно не фиктивной, туда никак не доберешься. Что же касалось других эстонских островов, то их было немало, начиная с Сааремаа, где Пээтер бывал несколько раз, и кончая, к примеру, Найссаар, куда его не пускали почти по тем же причинам, что на Новую Землю, но все они были заселены, цивилизованы и вовлечены в кровообращение союзной республики, Рухну же был диким, в любом смысле, и это относилось не только и даже не столько к природе. Да, тут спокойно бегали косули, устраивали шумные свадьбы лисы и вылезали зимой из проруби на солнышко тюлени, и говорили даже, что еще несколько лет назад местные охотники были по горло заняты истреблением пришедшей по льду на остров стаи волков, но дикие звери жили и в других местах Эстонии, даже медведи, которых на Рухну не водилось. Так что по одной природе Рухну чем-то необычным считать не приходилось, пусть и иногда, собирая чернику, видишь сквозь заросли папоротника, как мелькнет пятнистый зад косули, или узнаешь, что хорек придушил курицу соседки, подумаешь новости, да и лес, местами довольно густой, нельзя было сравнить с тайгой, такой весьма обычный смешанный лес, куда лесоводы приезжали высаживать привезенные из дальних стран неведомые ранее в этих краях виды, предпочитавшие более мягкий климат, чтобы те привыкли к местным условиям, после чего, возможно, удастся пересадить их уже на просторы, или, вернее, на узость материковой Эстонии. Большая часть острова была и вовсе голой, в море плавали отнюдь не киты и кальмары, а самые обычные угорь, лосось, сиг и судак – намного интереснее было то, что каждый островитянин мог, не боясь инспекторов, выйти на лодке в море и забросить сеть, чтобы выловить сколько угодно этих самых лосося, сига и судака, или поставить на все лето в низкой воде в других местах совершенно запретное средство, мережу для угря, или прорубить зимой две проруби, провести подо льдом сеть из одной в другую и ждать, пока придурок-лосось не попадется – этот вид браконьерства Пээтер видел собственными глазами прошлой зимой, когда ездил на Рухну писать последние рассказы для своего сборника, и в этом было что-то уже действительно дикое, ибо в любом другом месте за подобные деяния наложили бы хороший штраф, а то вовсе посадили бы размышлять над тем, что разбойничья романтика и социализм – два несовместимых явления. Да, на Рухну не было советской власти. То есть, в каком-то смысле она, конечно, была, тут тоже всем ведал сельсовет, и во главе этого сельсовета стоял председатель, он же по совместительству уполномоченный КГБ (секрет Полишинеля, и, кстати, иных секретов кроме полишинелевских на Рухну вообще не знали), был и милиционер, которого изображал брат того же председателя, существовала и пожарная охрана, и у нее даже имелась пожарная машина, которой начальник аэродрома,