Рейд ценою в жизнь. Александр Тамоников

опушку.

      «Восточнее! – орал в рацию Антомонов. – Три градуса правее! Вы куда лупите, идиоты?!» Артиллеристы послушно перенесли огонь, и немецкие канониры потеряли последний шанс вывести батарею из-под огня. Орудия 76-го калибра превращались в груду металлолома. Горели тягачи-вездеходы. Части солдат удалось сбежать, но большинство полегло на опушке.

      «Молодцы! – восторженно кричал в рацию Антомонов. – В самую тютельку!» «Уходим, братцы, кино окончено, – поторапливал Глеб, – не будем рисковать, а то набегут сейчас!» «Какой дорогой уходим, товарищ лейтенант? – кричал Багдыров, прочищая пальцем ухо. – Тем же болотом?» – «Ага, по синусоиде», – веселился Мостовой.

      Нечисти действительно прибыло. Рота вермахта пошла облавой. Но разведчики проскочили опасное место и скрылись в болотистой низине. Немцы сбились со следа. Группа вернулась в полном составе, выполнив задание. «Молодцы», – похвалил капитан Муромцев, выслушал нестройное «Служим Советскому Союзу!» и подарил отличившимся шесть часов ничем не испорченного сна.

      Батарею уничтожили. Через день немцы подтянули пару других, и обстрелы возобновились. Район теперь охраняли бдительно, с собаками, пробраться в нужный квадрат становилось проблемой.

      Изредка немцам отвечала наша полковая артиллерия, но приходилось экономить снаряды. Штаб дивизии требовал «языка» – невозможно что-то планировать, не зная сил и средств противника. Приказ спустили командиру полка, полковник Рехтин вызвал Муромцева, последний – лейтенанта Шубина.

      – Делай что хочешь, лейтенант, можешь переселиться на ту сторону, разбить палатку, к немцам ежечасно заходить на огонек. Но «язык» необходим. Без него мы в потемках, понимаешь? Не самим же ходить по немецким тылам, выяснять номера частей, считать солдат, единицы бронетехники и так далее. Понимаем, что трудно, но у вас хотя бы тропинка через болото протоптана. В соседних полках и того нет. У майора Рябова вчера погибла группа разведки – нарвались на засаду. У полковника Шабалина половина взвода пошла – добрались до моста через Бузовку, там их засекли, приняли бой. Лейтенант Успенский доложил по рации, что дело – труба, оплошали, выдали себя с головой, а теперь он остался один, жить страсть как хочется, но в плен не пойдет – в общем, прощайте, товарищи. Сами допустили ошибку и своей же смертью искупили…

      Восемь человек переправились через минные поля и двое суток лежали в засаде у дороги, карауля штабную машину! Но дураки у немцев кончились, офицеров всегда сопровождал конвой с пулеметами. Деревни охранялись усиленными постами с собаками. Нарваться – будет погоня, а меньше всего хотелось рассекретить свою тропу через болото. Это был небольшой, но козырь.

      Группа вернулась с пустыми руками. Стояли перед капитаном Муромцевым с поникшими головами, а тот подвергал своих людей разрушительной критике. Но понимал в душе, что сделано все возможное, просто «клева» в эти дни не было…

      С тех пор прошло два дня. Артобстрел закончился, больше не стреляли.

      Глеб