Русь и Орда. Михаил Каратеев

одно как тебе тулуп надеть.

      – Какое же его истинное обличье? – не унимался Сеня.

      – У нежити своего обличья нету, – пояснил дед, – она только под чужой личиной бывает видима. Леший, к примеру, могет принимать личину мужика, волка и филина. Деревом тоже оборачивается. Водяной, тот всего чаще берет видимость пузатого старика с зелеными усами, а иной раз колесом либо бороной по воде плавает. Полевик – энтот пьяным мужиком по полю шатается или копной стоит.

      – А домовой, дедушка, каков из себя?

      – Домового, сынок, из живых людей никто толком не видел и тебе не приведи Господь увидеть. Он человеку только перед самой смертью показывается, когда уже тот никому рассказать не может. А вполпоказа иной раз является он перед большой бедой. И ведомо только, что махонький он, белый да лохматый.

      – А пошто он перед бедой приходит? Рази ж он злой?

      – Приходит, чтобы человека о беде упредить. А коли ему уважение оказывать, он тогда не злой. Да оно и леший не злой, только что пошутковать над людьми любит.

      – А водяной?

      – Водяной – энтот похуже. Он дурить с тобою не станет, а враз тянет на дно. Однако и его умеючи задобрить можно.

      – Откедова же, дедусь, вся эта нежить взялась?

      – То бывшее воинство дьяволово, – пояснил дед Силантий. – Однова восстал дьявол на Бога и привел с собою рать несметную. Но воевода Господень, архангел Михаил, энту рать нечистую разбил во прах и низвергнул с небес. Попадали слуги дьяволовы на землю и оборотились – кто лешим, кто водяным, кто иной нечистью.

      – А какая еще нечисть бывает, дедушка? – допытывался Сеня.

      – Да отвяжись ты от человека, репей! – прикрикнула на сына Фрося. – Глядите на его – десяти годов еще нету, а уже все ему знать надобно!

      – Нехай учится, – сказал Лаврушка, – то ему на пользу пойдет. А ну, братцы, еще по чарочке! – обратился он к приятелям, подливая им браги.

      – А вот и закушенье, – сказала Настя, ставя на стол миску с холодцом. – Отведайте, будьте ласковы!

      – Эх, была не была, – сказал Захар, придвигаясь к миске. – Сыт уже я, да на хорошую еду еще кишку найду!

      – Это так, – поддержал младший из дружинников. – На лакомый кусок в брюхе всегда сыщется уголок.

      – Деда, – тихонько толкнул Сеня старика Силантия, – а волкулак – энто тоже леший?

      – Эко сказал! Волкулак – энто оборотень, человек, обращенный в волка либо колдовством, либо своей охотой.

      – И всякий может в волка оборотиться?

      – Коли знает загово́р, то может. Для этого надобно сыскать в лесу гладкий пень, покласть на него шапку и, сказавши заговор, кувырднуться через тот пенек. А чтобы вдругораз человечий образ принять, в обрат надобно кувырднуться. Но ежели, покуда ты волком бегаешь, кто-либо шапку твою унесет, оставаться тебе волком на веки вечные либо доколе тебя в том волке кто-нибудь не признает и по имени не окликнет.

      – А как колдуны людей в волков оборачивают?

      – С наговором накидывают на человека волчью шкуру либо обманом заставляют его переступить через