Русь и Орда. Михаил Каратеев

имел худых следствий, я сам за него благодарен судьбе: инако я бы тебя, может, никогда не увидел.

      Княжна опустила глаза, и щеки ее порозовели, что заставило Василия подосадовать на себя: ведь для нее он только заезжий боярин и его любезность могла показаться ей слишком смелой. Однако, бросив быстрый взгляд по сторонам и убедившись, что слов Василия никто, кроме нее, не слышал, Ольга Юрьевна лишь спросила после небольшой паузы:

      – Почто же ты, проезжая под самым Муромом, да еще к ночи, не хотел в город заехать?

      – Да ведь в город заехать – беспременно два-три дня потеряешь, а я тороплюсь. Потому и мыслил заночевать в Спасовом монастыре, а с зарею дальше двигаться.

      – Куда же ты эдак торопишься?

      – Еду я далеко на полночь, в самый конец Вятской земли, путь туда труден и долог. А надо успеть до больших холодов в обрат вернуться.

      – Небось семья тебя дожидается?

      – Нет у меня никого, княжна. Живу один, бобылем.

      Тонкие брови девушки чуть заметно шевельнулись. Казалось, ее удивил ответ Василия. Медленно, как бы думая о чем-то другом, она промолвила:

      – Коли так, хоть не столь тяжко ты на меня посетуешь за то, что нечаянно причинила тебе задержку…

      – Помилосердствуй, княжна! Чтобы послужить тебе, я не то что одного дня – целой жизни не пожалел бы! И горюю лишь о том, что неотложное дело принудит меня завтра с тобою проститься и продолжать мой путь.

      – Уже завтра? – вырвалось у княжны. – Стало быть, на город наш и не глянешь?

      – Утром объеду его на коне, а там и в путь-дорогу. Чай, город не столь велик, чтобы за полдня его не обсмотреть?

      – Город-то не велик и пока не вельми пригляден, но примечательное в нем есть, особливо новые стены и башни. Батюшка говорит, – таких еще не было на Руси. Ты человек ратный, ужели упустишь случай все это своими глазами зреть?

      – Что делать, Ольга Юрьевна! До обеда все, что успею, обсмотрю, а уж остальное на возвратном пути, коли Бог даст.

      Лицо княжны выразило явную досаду. Она слегка закусила губу, но, видя, что к ним направляется боярин Порошин, быстро подняла на Василия свои чарующие, темные как ночь глаза и промолвила, понижая голос:

      – Ежели в давешних словах твоих, боярин, кроме простой учтивости, была хоть капля правды, не уезжай завтра из Мурома. Мне хотелось бы распытать тебя кое о чем…

      – Коли так, остаюсь, княжна, доколе тебе буду надобен, – с поклоном ответил Василий, сам в глубине души удивляясь своей неожиданной уступчивости.

* * *

      Придя в отведенные им покои и укладываясь спать, Никита, весь вечер внимательно наблюдавший за Василием, спросил:

      – Завтра с утра выезжаем, княже, али попозже?

      – Завтра не едем, – был короткий ответ.

      – А когда же?

      – Там видно будет.

      – Вот те на! – притворно удивился Никита. – Никак ты боле не торопишься за Каменный Пояс?

      – Небось успеем еще насидеться за Каменным Поясом, – с раздражением ответил Василий. – Али ты не