Клиника жертвы. Мария Воронова

упереться. Что же делать?

      Нейман достал носовой платок и промокнул пот на лице роженицы.

      – Ну-ка, капраз, – Кристина Петровна хищно взглянула на него, – давайте сюда свои руки…

      Она приподняла головной конец носилок. Рискуя вывихнуть себе позвоночник, Нейман скорчился за носилками и вытянул руки. В его ладони Кристина поместила ступни девушки.

      – Акушерским креслом мне еще бывать не приходилось, – проворчал он и ободряюще пожал ножки роженицы.

      Тут пришла новая потуга, и Нейману пришлось напрячь мускулы.

      – Ты не терпи, кричи, если тебе так легче, – сказал он, но девушка, кажется, не слышала его.

      Он смотрел в ее глаза – черные, совсем пустые. Роженица выполняла команды, но понимала ли, кто сейчас рядом с ней? Боль туманила ее сознание, но только ли боль? Что чувствует женщина, когда производит на свет дитя? Кажется, нечто большее, чем физические страдания… «Она не с нами сейчас», – понял Владимир Валентинович. Душа ее где-то в другом мире, между жизнью и смертью, отправилась в опасное путешествие за душой ребенка. В эту минуту она видит все тайны бытия, проникает туда, куда человеку вход заказан. И это так страшно, что только могучий материнский инстинкт, сильнее которого ничего нет на свете, дает силы пройти этот путь.

      Он крепко держал ноги, после потуги они дрожали.

      …Когда Марина рожала Сашеньку, он был в походе. Оставил ее совсем одну. Даже не договорился в роддоме, и она оказалась в руках равнодушных акушерок, которые на нее кричали.

      – Все, голова прошла, – объявила Кристина. – Последнее усилие, милая, давай! Все!!!

      В руках у нее оказался младенец. Выглядел он настолько не похоже на ребенка, что Нейман от изумления затаил дыхание. Какая-то синевато-розовая тряпочка с белым налетом. Но тут тряпочка закричала, задвигала ручками и ножками и прямо на глазах, стремительно, стала превращаться в настоящего младенца.

      – Мальчик у тебя, – громко сказала начальница.

      Лицо роженицы разгладилось и лучилось торжествующим счастьем победительницы.

      – Валентиныч, не отпускай пока. И лучше отвернись, я пуповину перерезаю и послед достаю.

      – Можно без подробностей?

      Нейман послушно зажмурился. Когда открыл глаза, ребенок, уже запеленатый, лежал на руках у матери.

      – А теперь давай газу, будто за тобой черти гонятся.

      В приемном отделении роддома их уже ждали. Акушер-гинеколог поздравила Кристину с принятыми родами, с шутливой торжественностью пожала руку Нейману, благодаря за помощь, и побежала заниматься пациенткой.

      Они сели в машину, но Владимир Валентинович не спешил заводить.

      – Ну как вы? – Кристина дотронулась до его руки, безвольно лежавшей на руле. – Сильно шокированы?

      Он пожал плечами:

      – Я много раз выходил из лодки через торпедный аппарат. В каком-то смысле это похоже на роды… Но я, черт побери, никогда не задумывался, что при этом чувствует торпедный аппарат.

      Глава третья

      – Где мой джедайский меч? – засмеялась Кристина