Кристалл Хранителя. Алексей Юрьевич Данилов

словно две артерии.

      – Я что-нибудь придумаю.

      Эти четыре слова вырвались на волю и их нельзя уже вернуть назад.

      – Обещаешь? – с надеждой спросила Мадлен.

      Пятое слово прозвучало глухо, как приговор.

      – Обещаю.

      В Квартале Ремесленников все было спокойно.

      Под вечер улицы заполнил рабочий класс, устало бредущий по домам. Два шахтера, высокие и плотные мужики, о чем-то весело переговаривались. Видно было, что лица работяги вымыли наскоро, поскольку за ушами и на подбородке остались редкие следы грязи. Проходя мимо, я почувствовал слабый запах алкоголя. Многие труженики пропускают пару стаканчиков настойки, прежде чем вернуться домой. И я видел много заведений (так называемых рюмочных), существующих за счет подобных посетителей.

      На улице заметно похолодало. Середина ноября выдалась морозной, а пару ночей назад махонькие снежинки засыпали улицы города, но растаяли ближе к полудню. Все говорит в пользу приближающейся зимы. Коверкотовый плащ согревал, как надо, но вскоре придется надеть подбитое мехом пальто.

      Одним лишь великанам не нужно утепляться, поскольку толстый слой подкожного жира убережет крепышей от холода получше любого свитера.

      Когда я добрался до штаб-квартиры ордена, дневной свет потускнел.

      Гренн сидел за большим письменным столом. Маленький огонек плясал на фитиле внутри лампады, освещая разбросанные по столешнице бумаги.

      – Здорово, Эван, – не оборачиваясь, бросил он.

      – И тебе привет, – ответил я, затем задал дежурный вопрос: – Есть новости о Марси?

      – Никаких.

      Напарник тяжело вздохнул, повернулся. Миниатюрные очки для чтения на широкой переносице Гренна придавали товарищу несколько нелепый вид. Как, например, кухонный фартук поверх железной брони воина.

      Но даже улыбнуться не было желания. Время уходит, а от Марси до сих пор ни слуху, ни духу. Я совсем потерял надежду увидеть девушку живой.

      – А как твое расследование? – Гренн поморгал уставшими глазами.

      – Есть ниточка.

      Я плюхнулся на диван. Правда, назвать авантюру проникновения в центральную башню «ниточкой» сложно. Однако за неполные три месяца дело живых теней едва ли продвинулось, Папа ждет результатов, и все, что я сделал – это пробил всех контактных лиц через базу данных ордена. Туда включил и Мадлен, но, скорее, из собственного любопытства. И теперь напарник работает со скудной информацией, пытаясь вычленить что-нибудь подозрительное в этих досье.

      – Пока не хочу говорить, поскольку зацепка слабая. Но мне нужна помощь ордена.

      – Какая? – с готовностью откликнулся напарник.

      – Нужно вскрыть дверь, запечатанную магией. Я могу нарисовать символ, чтобы отправить нашим аналитикам и магам. Пусть пошевелят мозгами и придумают способ преодолеть барьер. Дай мне лист бумаги. Так! Теперь светло-коричневый и серый карандаши.

      Через минуту Гренн задумчиво разглядывал набросок печати.

      – Хорошо, – кивнул напарник. – Наши ребята придумают «отмычку». Что-то еще?

      – Пожалуй,