Целитель. Антти Туомайнен

время Ласси не отвечал. Потом подался вперед и после очередной паузы проговорил:

      – Давайте предположим, что вы правы. Что вы намерены предпринять?

      Мне не нужно было даже притворяться, будто я обдумываю ответ. Я немедленно заговорил:

      – Нет никакого смысла сообщать о ее исчезновении полиции. Все, что они могут сделать, – это зарегистрировать мое заявление. Исчезновение номер пять тысяч двадцать один.

      – Это так, – согласился Ласси. – А двадцать четыре часа не такой уж и большой срок.

      Я поднял руку так, будто намеревался физически отмахнуться от его слов. Одних слов тут было недостаточно.

      – Как я уже сказал, мы постоянно поддерживали связь друг с другом. Для нас двадцать четыре часа – это очень долго.

      Ласси не нужно было очень стараться, чтобы дать выход своему раздражению. Он заговорил громче, и в его голосе явственно послышалась холодная непреклонность.

      – Некоторые наши репортеры работают «в поле» неделями. Потом они возвращаются с материалом. Такова их работа.

      – Был ли случай, когда Йоханна, находясь в течение недели «в поле», ни разу с вами не связалась?

      Ласси внимательно посмотрел мне в глаза, отбил пальцами барабанную дробь на подлокотнике кресла и надулся.

      – Признаюсь, что такого не было ни разу.

      – Потому что это на нее совсем не похоже, – добавил я.

      Ласси заерзал в кресле и быстро заговорил, как будто спешил убедить меня в своей правоте:

      – Тапани, все мы здесь пытаемся выпускать газету. Сейчас мы практически не получаем денег за размещение рекламы, а нашим «правилом большого пальца» является тезис, что теперь никто и ничем не интересуется. За исключением, разумеется, секса и порно, а также скандалов и разоблачений, связанных с сексом и порно. Вчера мы впервые продали большое количество экземпляров нашего издания, мы давно уже не продавали столько. И уверяю вас, что мы сделали это не за счет подробных репортажей по поводу тысяч пропавших боеголовок или статей-расследований о том, сколько у нас еще осталось питьевой воды. Обо всем этом публика забудет через полчаса, о чем я уже говорил. Нет, в нашей главной статье рассказывается о некоем видео, где изображено скотство некоей известной певицы. Именно этого и хотят люди! И за это они готовы платить.

      Он перевел дыхание и заговорил дальше еще более беспокойным и напряженным голосом, если такое вообще возможно:

      – Теперь о репортерах, таких как, например, Йоханна, тех, кто хочет говорить людям правду. А я постоянно спрашиваю их: какую к черту правду? И они ничего не могут толком ответить. Все, что мне удается от них добиться, – это слова о том, что люди должны знать. И тогда я спрашиваю: а хотят ли они знать? И что еще более важно: готовы ли они за это платить?

      Когда он закончил, я заметил:

      – И тогда вы рассказываете о безголосой певичке и ее жеребце.

      Ласси снова посмотрел на меня так, словно парил в каких-то сферах, куда не было доступа таким безнадежным идиотам, как я.

      – Мы пытаемся