Целитель. Антти Туомайнен

Подняв рюкзак, я сел в кресло. Пистолет оказался в руке, рюкзак упал на пол.

      Голоса за занавеской ненадолго замолкли.

      Я держал пистолет на коленях, когда занавеску кто-то отодвинул. Несмотря на отблески красного цвета позади неизвестного, отчего его лицо оставалось в темноте, а вокруг головы образовалось что-то вроде нимба, я узнал Хамида. Очертания фигуры молодого человека казались какими-то расплывчатыми.

      – Не волнуйтесь, – проговорил он.

      Я покачал головой, открыл рот и попытался пошевелить языком, но не смог выдавить из себя ни одного звука.

      – Воды, – наконец выдохнул я.

      Через мгновение занавеска полностью сдвинулась в сторону. В помещение вошла женщина с кувшином воды в одной руке и стаканом в другой. Она наполнила стакан, поставила кувшин на пол и протянула воду мне.

      Я пил так, будто впервые в жизни попробовал на вкус воду. Половина ее пролилась мне на грудь, еще часть я, поперхнувшись, разбрызгал на пол. Мне нужно было заново учиться глотать. Со вторым стаканом мне удалось справиться лучше, и на этот раз женщине не пришлось отклоняться, чтобы не угодить под фонтан воды.

      Ей было примерно лет тридцать, она была кареглазой, с более светлой, чем у Хамида, кожей. На спину женщине падала тяжелая копна длинных черных волос, которые она собрала сзади в узел, в ушах блестели массивные серебряные серьги. На женщине были темные джинсы, теплая хлопчатобумажная рубашка с капюшоном желтоватого цвета и белоснежный передник.

      Она протянула мне рюкзак.

      – Это моя двоюродная сестра, – кивнул Хамид в ее направлении.

      Он подошел ближе и указал на мое ухо:

      – Она знает, что делать.

      Я потрогал бумажный тампон и ленту. Со стороны этого уха мир состоял из шуршащих и скрежещущих звуков. Ухо не болело, поэтому, наверное, самым умным с моей стороны будет поблагодарить за помощь, подумал я. О чем и сказал Хамиду.

      – Да, – сказал он, улыбнувшись, – они почти уделали вас.

      Женщина тоже улыбалась. Попытался улыбнуться и я.

      – Спасибо, – сказал я ей сначала по-фински, потом по-английски.

      – Я говорю по-фински, – заявила она, – все в порядке.

      – Тапани, – представился я, протягивая ей руку.

      – Нина.

      Ее рука была теплой и узкой, она полностью утонула в моей, и я задержал ее дольше, чем того требовало простое рукопожатие. Податливая женская рука сразу же напомнила мне о жене, рука которой была такой же изящной и красивой. Мой мозг наполнился воспоминаниями, и в каждом из них я прикасался к Йоханне: на ночной улице, когда мы возвращались домой из кино; под столом на надоедливой вечеринке, где никто не мог этого заметить; ранним летним утром, когда я провожал ее на работу.

      Нина заметила мою заминку.

      – Простите, – извинился я.

      В разговор вмешался Хамид:

      – У вас какие-то проблемы.

      Он был недалек от истины, поэтому я кивнул.

      – Вы можете рассказать