Собиратель реликвий. Кристофер Бакли

в зале.

      – Внимание, – сказал Шенк, – сейчас нам прочтут назидание, поэтому наполните-ка поскорей стаканы и прикройте руками уши!

      Дисмас понимал, что нет никакого смысла рассказывать про этические аспекты ремесла пьяной ораве с кошельками, полными гульденов. Лучше всего просто сказать…

      – Итак, коллеги, год у нас с вами выдался хороший, поэтому предлагаю за это и выпить. Но в будущем давайте хотя бы попытаемся, хоть самую малость, помнить о том, что призвание у нас особое, по сути – сакральное призвание, так что…

      Перед ним простиралось море стекленеющих взоров.

      Дисмас с трудом выдавливал из себя слова:

      – Как братство профессионалов, мы… мы… – (На него таращились пьяными глазами.) – Словом, мы должны блюсти определенные стандарты, вот и все.

      Тишина. Недоумевающие взгляды. Господи, о чем он вообще?

      Дисмас втянул в себя воздух:

      – На этой неделе я видел несколько артефактов, которые, если говорить откровенно, не отвечают самым высоким стандартам.

      – Если ты так трясешься над своими стандартами, то что можно сказать про твоего Тецеля? – крикнул кто-то из толпы.

      Одобрительный рокот голосов.

      – Это не мой Тецель, – ответил Дисмас. Тецеля он ненавидел всей душой, но тут надо было аккуратно подбирать слова. – Можете взять его себе.

      Кое-где в зале раздались смешки. Торговля индульгенциями волновала всех.

      – Он работает на твоего архиепископа Альбрехта!

      Дисмас примирительно воздел руку:

      – Мой Тецель? Мой Альбрехт? Дружище, что прикажешь делать мне, если архиепископ Майнцский нанимает брата Тецеля, чтобы тот продавал для него индульгенции? Я всего лишь торговец мощами, как и вы. Мощи привлекают паломников. Паломники приносят деньги. Это наш бизнес, мы сами его выбрали.

      – Вот и славно! – выкрикнули откуда-то. – Но если угодно читать мораль на тему стандартов – читай ее Тецелю.

      – Читать мораль? Монаху-доминиканцу?

      Смех.

      – Не он ли заявлял, что его индульгенции вызволят из чистилища любого, даже того, кто посягнет на Непорочную Деву?

      Все притихли. Мысль о плотских утехах с Богородицей возымела отрезвляющее действие.

      – Если Тецель говорил что-то подобное, то ему самому нужна индульгенция, – ответил Дисмас. – А мне срочно нужна выпивка, пока вы, засранцы, не вылакали все до капли.

      Человек, приставший к Дисмасу с расспросами, проводил его до дверей. Выяснилось, что его зовут Витранелли, он родом из Милана и специализируется на минеральных реликвиях: кусочки Крестного пути, по которому Иисус шел на смерть, камень, на который Он наступил перед тем, как вознестись на небо, булыжники, которыми побивали святых… В почтительной манере Витранелли объяснил, что допытывался не из дерзости, а лишь потому, что мастер Дисмас наверняка не станет отрицать, что торговля индульгенциями по всей Европе и особенно в Бранденбурге – возмутительна.

      Миланец