Собиратель реликвий. Кристофер Бакли

атся разнообразные домыслы. Слух о находке разнесся незамедлительно, и теперь толпы паломников и любопытствующих осаждают обычно тихую базилику.

      Источник в Ватикане, пожелавший остаться неизвестным, сообщает, что находка представляет «существенную проблему». Он также добавил, что остается неясным, как обнаруженный холст, обладающий удивительным сходством с Туринской плащаницей, попал в гробницу Льва.

      Папа Лев X, представитель династии Медичи, скончался в 1521 году. Этот понтифик периода протестантской Реформации, согласно характеристике, данной ему в XX веке одним из исследователей, был «вальяжен и ленив, как персидский кот». Из-за своей безудержной распущенности и порочности он не пользуется уважением представителей официальной церкви, а его ошибочная тактика в отношении протеста Мартина Лютера против продажи индульгенций послужила толчком движению Реформации, в результате которого Европа на полтора столетия погрузилась в пучину межконфессиональных конфликтов.

      По сообщениям наших корреспондентов, папа Франциск выразил «крайнюю озабоченность» фактом обнаружения еще одной плащаницы в усыпальнице своего предшественника. Исторически позиция Католической церкви в отношении самой знаменитой христианской святыни всегда была двусмысленно-осторожной: подлинность плащаницы формально не признавали, но и не отрицали.

      После того как в 1988 году результаты радиоуглеродного анализа подтвердили, что Туринская плащаница изготовлена примерно в 1260–1390 годах, Ватикан официально объявил полотно подделкой, однако вместе с тем заявил, что плащаница тем не менее достойна почитания на правах «символа», и официально утвердил несколько приписываемых ей чудесных исцелений.

      Несмотря на это, многие христиане продолжают считать Туринскую плащаницу подлинной, а результаты радиоуглеродного анализа ошибочными, и появление еще одной плащаницы, практически идентичной Туринской, представляет для них не меньшую проблему, чем для официальной Церкви.

      Ватиканская Конгрегация по канонизации святых – подразделение Папской курии, занимающееся верификацией и охранением священных реликвий, – объявила сегодня, что поручает монсеньору Сильвестру Прангу (О. И.) «доскональное и тщательное исследование» так называемой плащаницы Льва Х.

      Член ордена иезуитов Сильвестр Пранг защитил докторскую диссертацию по клеточной и молекулярной физиологии в Йельском университете. По заявлению Ватикана, взять интервью у доктора Пранга можно будет после публикации отчета, ожидаемой в следующем году.

      Часть первая

      1. Базель, 1517 год

      Дисмас, может, и прикупил бы фалангу святого Фомы, однако справедливо усомнился в продавце.

      Начать с того, что запрашиваемая цена была непомерно низкой. Фаланга пальца, вложенного в рану свежевоскресшего Христа, запросто ушла бы за сорок, а то и за пятьдесят гульденов. Продавец же просил всего пятнадцать. Подозрения Дисмаса усилились, когда, обнюхав кость, он не учуял благоуханного аромата. Настоящие мощи непременно ласкают обоняние. И наконец, вопросы вызывал предлагаемый ассортимент: язык (цельный) Антония Падуанского, мирница с молоком Богородицы, камень из scala santa – лестницы Пилатова дворца, пучки соломы из sacra incunabulum – святых яслей в Вифлееме, а вдобавок – стружка с вериг святого Петра. Подозрительно широкий выбор.

      Исходя из опыта, Дисмас был склонен больше доверять поставщикам, специализирующимся в определенной сфере. Например, на реликвиях времен Великого гонения. Или на brandea – предметах, находившихся в непосредственном контакте с членами Святого семейства. Реликвии, имевшие отношение к святой Анне – матери Непорочной Девы, нынче были особенно в ходу.

      Самым же красноречивым свидетельством стало то, что, когда Дисмас, поблагодарив продавца, собрался уходить, тот немедленно сбросил цену до пяти гульденов. С каждым годом на Базельской ярмарке святынь подобное бесстыдство встречалось все чаще и чаще.

      На Рыночной площади, у подножия новой Ратуши с ее прекрасными разноцветными аркадами, Дисмас огляделся. Вокруг бурлила торговля. Палаток и навесов тут было, наверное, триста с лишком.

      Два соседствующих ларька рекламировали шипы Тернового венца. Дисмас улыбнулся про себя: не самое удачное расположение. В последние годы экспонентов значительно прибавилось, и торговцы размещались как могли. Предзакатный ветерок трепал флажки и зазывные холстины. На одной предлагался Спас Нерукотворный, на другой – убрус, еще на одной – стопа Магдалины (цельная). Цельные конечности всегда продавали с особой наценкой.

      На северной стороне площади, у рыбных рядов, очень удачно расположилась жемчужина сезона – рыбацкая шаланда, принадлежавшая, как уверяли, святому Петру в его доапостольские, галилейские рыболовные дни.

      Положение Дисмаса в сообществе перекупщиков реликвий обеспечило ему доступ на закрытый показ. Начальная цена в три тысячи гульденов была экстравагантной, даже если бы артефакт был аутентичным, в чем Дисмас сильно сомневался. С лупой в руках он, к ужасу продавца, полез под днище, где и обнаружил поражения, типичные для личинок солоноводного древоточца.