Пояс Ориона. Татьяна Устинова

холодная кладовая ломилась от припасов – здесь хранилось такое изобилие, что Тонечка несколько секунд озиралась в изумлении. На полках в образцовом порядке были разложены пакеты и расставлены сверкающие банки, отдельно лежали приправы, какие-то стручки и ветки, плотно закупоренные стеклянные сосуды, в одном из них на дне оказался диковинный цветок. Спаржа, артишоки, фенхель, имбирь, сельдерей, какие-то травы, отдельно, за стеклом – десять сортов и разновидностей муки!

      Как видно, повар еду любил, холил и лелеял!

      – Саш, подойди! Посмотри, что тут!

      Захрупало стекло, Герман подошёл и присвистнул.

      – А собачьего корма так и нет?

      – У него всё разложено идеально, у твоего Кондрата, – сказала Тонечка. – Такое только в кино показывают!.. Стало быть, и собачья еда должна храниться по всем правилам!

      – Ты знаешь правила хранения собачьей еды?

      – Из пакета пересыпать, закрывать крышкой, не на свету и не на жаре, – протараторила Тонечка. – Это все знают, у кого собаки. Пошли отсюда, а то мы тепла напустим! У него здесь аж два градусника, на этой стене и на дальней, видишь?

      Они вернулись в кухню. Герман потёр затылок – голова начинала болеть как-то снизу, от шеи. – Ему хотелось скорей уехать отсюда, вернуться в «Шератон», съесть двойную порцию огненной ухи, выпить рюмку водки, завалиться на чистые простыни и спать до часу дня.

      Но его жена искала собачий корм.

      В самом углу кухни, за холодильником, обнаружился справный дубовый бочонок с плотной крышкой. Тонечка потянула, крышка открылась не сразу.

      – Нашла!.. Саш, притащи с улицы миску!.. Она возле будки! Как же хорошо, сейчас собака наконец поест!

      – Налей ему виски, – буркнул Герман, распахивая дверь. – Собака наконец выпьет!

      – Уличные собаки, – вслед ему проговорила Тонечка, – зимой едят снег, а виски они не пьют! И воду они тоже не пьют! Им хватает снега!

      Миску с едой она вынесла сама, чтобы послушать, как пёс станет радостно и упоительно хрустеть, и, понаблюдав немного, вернулась в дом.

      – И всё-таки, куда мог деться нож? Кто его взял?.. И зачем?..

      – Может, поедем? – попросил Герман, чувствуя, что малодушен и жалок. – Ну сил никаких нет, Тоня!

      – Поезжай, – тут же откликнулась Тонечка. – А я тут ещё побуду, потом выйду к магазину и вызову такси. Всего и делов!

      – Я так и думал.

      Некоторое время они молча копались в обломках и черепках. Герман сердито, а Тонечка задумчиво.

      – Нет здесь ножа.

      – Зато смотри, что я нашла!..

      Она подняла с пола пухлый том, переплетённый малиновым, и стала дуть на обложку. С неё посыпались земля и мелкие стеклянные крошки.

      – Мы станем читать вслух?

      – Это альбом с фотографиями, балда, – сказала Тонечка. – Дивная вещь, таких давно ни у кого нет.

      Герман вздохнул. Тонечка открыла первую страницу.

      – Смотри, фотографии совсем новые! Прошлая осень, а тут Новый год. Везде даты стоят! Твой Кондрат любитель семейных альбомов?

      – Я не знаю.

      – А ты вообще что-нибудь