Живой проект. Дарья Викторовна Еремина

Им выгодно, но мы-то с вами – люди! Как можем мы наблюдать и поощрять объективное рабство в наше время, в нашем мире?

      Свою дальнейшую деятельность я планирую посвятить решению затронутых вопросов: запрет на выпуск клонов-профессионалов и предоставление уже существующим живым проектам человеческих прав. Подробный план решения второго вопроса в приложении два.

      Спасибо за внимание.

      Ролик закончился. С минуту Ольга сидела неподвижно, уставившись невидящим взглядом в угол комнаты. Потом молча запросила у LLS контакты, но передумала. Вылезла из кресла, намереваясь ополоснуть чашку. Не успела она зайти в ванную, как один из контактов вызвал ее сам. Некоторое время Ольга смотрела на лицо: Миша. Он перестал звонить ей с год назад, когда она перестала отвечать.

      – Да.

      – Олька… – усмехнулся он удивленно. Похоже, Михаил не рассчитывал на ответ. – Что ты думаешь о докладе Высоцкого?

      – Я согласна с ним в первом пункте и не согласна во втором.

      – То есть пусть уже существующие клоны останутся рабами, но новых выпускать нельзя? А через тридцать лет умрут остатки, и все будет как раньше?

      – Да.

      Возникла пауза.

      – Только как раньше не будет, Олька. Даже не учитывая потерь после подрыва кальдеры, мы вымираем стремительно и закономерно. А я – рабовладелец, Оленька. Боюсь, не единственный на планете, но теперь явно самый известный.

      – Вероятно.

      – Хочешь узаконить отношения с рабовладельцем?

      Ольга вздохнула и прикоснулась ко лбу, устало провела ладонью по лицу.

      – Миш, как до тебя еще донести, что у нас больше нет отношений?!

      – Ты права, это слишком личный разговор.

      – Не приезжай.

      Михаил засмеялся.

      – Пожалуйста, не приезжай! – повторила Ольга, прекрасно понимая бесполезность просьбы.

      – Хорошо.

      – Что? – не поверила она.

      – Ты слышала. Я не приеду. По крайней мере, сегодня. Спасибо, что ответила. Пока.

      – Пока.

      Ольга прикрыла веки и выставила статус "не беспокоить". Ей очень захотелось оказаться в Москве. Но не потому, что там Михаил, а потому что там была ночь.

      Что-то странное и неописуемое появилось на станции, когда Ольга вышла из своей комнаты. Мерещилось, что стены коридоров покрылись плесенью, окружающие люди все на одно лицо, а воздух пропитан ядовитым газом. Ей стало душно, хотелось сбежать. Но бежать было некуда. Она могла беспрепятственно миновать защищающий станцию купол, но сдвинутые стены в ее сознании покинуть было сложнее. Ольга знала: где бы она ни попыталась скрыться, Михаил найдет ее. Также она знала, что на любом клочке земли она обязательно встретит знакомое лицо какого-нибудь живого проекта. И два этих факта сливались для нее в один нелогичный вывод: все люди для него – живые проекты, а он – рабовладелец даже для людей. И приходилось гнать от себя мысли о том, что если нельзя сбежать, то остается лишь