Война после войны. Пропавшие без вести. Юрий Валин

пивом и похлебкой здесь уже и не пахнет. Пыли столько, что ее ковер глушит шаги. Стол и посуда словно покрыты серым шерстяным снегом. Под ногой хрустнуло, то ли черепки, то ли кости. Девушка обошла что-то неопределенное, плоско оплывшее на полу. Черепа вроде нет. Может, под стол закатился? Или просто тряпье?

      Катрин поднялась на несколько ступенек. Двухстворчатые двери и здесь были распахнуты, одна половинка покосилась. Валялись какие-то дрова, в которых Катрин с трудом опознала примитивные алебарды и еще что-то древковое. Должно быть, стойка с оружием рухнула. Да, лет через триста «Две лапы» станут истинной сокровищницей древнего оружия. Не хотелось бы, чтобы кукри дополнил ту коллекцию.

      Перекресток лестниц. Пожалуйте вниз, вверх, можно и прямо. Нет, в подземелья пока рановато. Знаем мы эти подвалы зловещие. Прямо – дверь резная, красивая, это даже под пылью видно. А наверху, наверное, светлее будет.

      Катрин склонилась, пытаясь рассмотреть на ступенях следы. Хрен тут чего разглядишь. Нужно было свечу прихватить. У Ингерн на телеге хранится запас лет на десять. Точно, свечечку взять и мишень себе на попе нарисовать. Чтобы тот, кто в этой тошниловке обитает, не промахнулся.

      За резной дверью раздался слабый звук. Катрин вздрогнула, глупо присела.

      У кого-то в этом доме была свечка. Или даже светильник…

      Из-за двери сочился слабый свет. Неприятно голубоватый. Могильный. Нет, чушь какая-то. Могильные, бродячие и прочие эльмовы[6] огни вполне себе беззвучно зажигаются.

      Угу, может, это мертвец зевнул? По костяному звуку очень похоже.

      Накатил страх, да такой, что свело в низу живота. Просто счастье, что шпионский организм совершенно опустел, а то бы опозорилась. Тошнило и крутило так, что шпионка едва не замычала.

      Вперед. Мертвецы не мертвецы, соберемся с силами – всех облюем. Катрин с ненавистью ударила в дверь и ввалилась внутрь. Тошноту как рукой сняло…

      Обомлев от счастья, девушка остановилась. Никто не прыгнул, не потянулся заключать в объятия хрусткими, лишенными плоти руками.

      Посреди небольшого зала, на сундуке, дрожало пламя крошечного светильника, побеспокоенного грубым вторжением. А дальше, на кресле-троне, кто-то сидел. Катрин щурилась, стараясь разглядеть, но голубоватый огонек слепил, не позволял.

      – Кто ты и зачем явился? – проскрипел холодный, странно неровный голос.

      Ага, в какой-то сказке это уже было.

      – Положено спрашивать: кто ты есть, добрый молодец аль красна девица? – пробормотала Катрин.

      – Девица? – с неприятной иронией проскрежетал голос. – Помнится, девицами величали неких юных, невинных созданий, чуждых безудержным плотским утехам и иным радостям, присущих тварям двуногим, скоту уподобившимся.

      – Ну, времена изменились. Впрочем, не настаиваю. Грешна. О девице забудем. Можете называть меня просто «леди».

      – Называть? Зачем? С мертвыми не разговаривают. Зачем ты шла? Умереть? Зачем вторглась в чужие владения?

6

Огни святого Эльма – электрические разряды в атмосфере, возникающие на концах высоких предметов (башен, мачт и т. д.). В Средние века часто наблюдались на башнях церкви Святого Эльма, откуда и название.