Гнев. Эдуард Байков

в сторону заката. И в этот момент она показалась ему такой уязвимой и беззащитной, такой хрупкой, что у Маугли сжалось сердце, и он каждой клеточкой своего тела ощутил, насколько дорога ему эта женщина, что без нее он уже не сможет воспринимать этот мир, как раньше. Роберт боялся подумать, он даже не мог допустить мысли, что с ней может что-нибудь случиться и он потеряет ее навсегда. Возможно, он сможет жить и после этого, но разве эта была бы жизнь? Скорее существование тела с мертвой душой.

      Он долго смотрел на ее темный силуэт, затем спустился и неслышно приблизился к ней. Девушка не шелохнулась, не догадываясь о его присутствии, продолжая в задумчивости наблюдать за заходящим светилом. Затем внезапно встрепенулась, словно очнулась от наваждения, и, повернув голову, заметила его, инстинктивно вздрогнув от неожиданности.

      – Ой, Роберт! – Она прижала руки к груди. – Ты так напугал меня. Как тебе удалось подобраться незамеченным?

      Он улыбнулся, ничего не отвечая, и, подойдя к Лене вплотную, обнял, крепко прижав к себе. Зарывшись лицом в ее волосы, Маугли вдохнул чудесный аромат, исходящий от них. Затем поднял голову и устремил прощальный взор в сторону горизонта. Последний луч солнца, скрывшегося за темной кромкой моря, блестел над водой, дрожа тысячами бликов, затем и он угас. Земля и море погрузились во тьму.

* * *

      В Москве октябрь встретил их расцветием увядающей листвы и теплой сухой погодой. Вместо ожидаемой сырости, промозглого ветра и хмурого неба они попали в город, бесчисленные улицы которого были залиты ярким солнечным светом. Контраст между покинутым Кипром и родной столицей показался им не столь резким.

      Маугли умел быстро перестраиваться, приспосабливаясь к новым условиям. Так и на этот раз, одним усилием воли выйдя из состояния расслабленности и безмятежности, он сразу же включился в работу и, приведя себя в полную боевую готовность, приступил к привычным обязанностям. Прекрасный отдых на сказочном острове, экзотика, волнующие впечатления и переживания, испытанные вдвоем и от этого ставшие еще более приятными и близкими сердцу, – все это осталось где-то позади. Наступили серые будни.

      Последнее время Маугли не раз задавался вопросом: а на кой ляд ему все это нужно – сумасшедший ритм жизни, постоянный риск и опасность? С его-то накоплениями можно было давным-давно плюнуть на всю эту криминальную бодягу и жить припеваючи где-нибудь в более спокойном уголке планеты. Контраргументы, которые он тут же приводил самому себе, выглядели весомыми, и самый главный из них – невозможность выйти из игры, кинув Систему. Все, кто пытается идти против Системы, рано или поздно будут жестоко наказаны. Либо ты с нами, либо отправляйся к праотцам – такова жестокая альтернатива. Возможно, каким-то удачливым одиночкам и удавалось сбежать и остаться не раздавленными Системой. Но если такие и встречались, то лишь как исключение из правил.

      Седой босс встретил Маугли как всегда с наигранным радушием доброго дядюшки. Похвалив того за цветущий вид, он с лукавой улыбкой поинтересовался, осталась