Крещение огнем. Башня Ласточки. Анджей Сапковский

втиснулись между лошадьми, напились, ополоснули лица связанными руками. Рывок веревки вернул их к реальности.

      – Кого вы опять приволокли? – спросил высокий худощавый рыцарь в вороненых, богато вызолоченных доспехах, ритмично похлопывая булавой по орнаментированной ташке. – Только не говорите, что это очередные шпики.

      – Шпики или дезертиры, – подтвердил сын Анзельма Обри. – Их поймали в лагере у Хотли, где разгромили нильфгаардский разъезд. Весьма подозрительные типы.

      Рыцарь в золоченых доспехах прыснул, потом внимательнее посмотрел на Лютика, и его юное, но суровое лицо вдруг осветилось улыбкой.

      – Ерунда. Развязать.

      – Но это же нильфгаардские шпионы, – запетушился Черный Столб из рода Пепеброков. – Особенно вон тот. Лаялся не хуже деревенского пса. Поэт, говорит! Сукин он сын, а не поэт!

      – Он не врал, – улыбнулся рыцарь в золоченых доспехах. – Это бард Лютик. Я его знаю. Снять с него путы. Со второго тоже.

      – Вы уверены, господин граф?

      – Это приказ, рыцарь Пепеброк.

      – А ты думал, я не пригожусь, да? – буркнул Лютик Геральту, растирающему онемевшие от уз кисти. – Ну, теперь видишь? Моя слава опережает меня, меня знают и уважают везде.

      Геральт не ответил, занятый массированием собственных кистей, донимавшего локтя и колена.

      – Соблаговолите простить рвение этих юношей, – сказал рыцарь, названный графом. – Им всюду мерещатся нильфгаардские шпионы. Каждый наш разъезд приводит нескольких типов, показавшихся им подозрительными. То есть тех, которые чем-либо выделяются в бегущей толпе. А вы, милсдарь Лютик, очень даже выделяетесь. Как очутились у Хотли, среди беглецов?

      – Я ехал из Диллингена в Марибор, – гладко соврал поэт, – когда мы попали в этот ад, я и мой… коллега по перу. Так сказать, сопёрник. Вероятно, вы его знаете. Это… Гиральдус.

      – Как же, как же, знаю, читал, – похвалился рыцарь. – Такая честь для меня, господин Гиральдус. Я – Даниель Эчеверри, граф Гаррамон. Да, маэстро Лютик, многое изменилось с того времени, когда вы пели при дворе короля Фольтеста!

      – Да уж!

      – Кто б подумал, – нахмурился граф, – что до этого дойдет. Вердэн отдали Эмгыру, Бругге практически уже завоеван, Содден – в огне… А мы отступаем, непрерывно отступаем… Прошу прощения, я хотел сказать: совершаем тактический маневр. Нильфгаард все вокруг жжет и уничтожает, уже почти до Ины дошел, совсем немного – и окружит крепости Майены и Развана, а темерская армия не перестает проделывать «тактический маневр»…

      – Когда у Хотли я увидел лилии на ваших щитах, – сказал Лютик, – думал, это контрнаступление.

      – Контрудар, – поправил Даниель Эчеверри. – И разведка боем. Мы перешли Ину, разбили несколько нильфгаардских разъездов и групп скоя’таэлей, палящих все, что только можно. Видите, что сталось с крепостью в Армерии, которую нам удалось отбить. А форты в Каркано и Видорте сожжены до основания. Весь юг в крови, огне и дыме… Ах, что же это