Павел и Авель. Андрей Баранов

Цари? Да полно тебе, у нас в губернии так и крестьяне не говорят! – Граф Г. сильно разгневался. – Скажи ясно – можешь ты вновь бумаги тайные записать?

      – Я уж сказывал, а для зело одаренных графьев и князьев повторюсь – не могу-с! Ясно ли, сударь мой? Нет, и не просите! Я как чистый листок, не помню более ни строчки! Написал на бумаге да и позабыл все тут же… Пока не будет мне нового откровения – не могу, – пророк насупился и повалился на узкую кровать кельи, давая понять, что прием окончен.

      – А когда ж оно будет, новое откровение-то? – Лиза была настойчива.

      – А кто ж его знает, господа нашего. Может через месяц, может через год, а может и вовсе не быть. На все Его воля. Да мне стараться лишний раз никакого резона нету, нету. Вот посудите сами – напишу я предсказание, а там, в будущем, какой-нибудь черномазый сукин сын, прохиндей выищется да на мне карьеру сделает, а зачем оно мне надо? Найдет мою тетрадку да и станет по ней всем предсказывать направо и налево, а у самого провидческого дара ни на грош-копейку! Тьфу! – пророк заранее высказал свое презрение к предполагаемому жулику-плагиатору.

      – Тут еще одно дело… приятель мой, Вольдемар… с ним несчастье случилось… – решил сменить тему граф.

      – Постарел преждевременно? Как я и предсказывал? А не надо было смеяться… Да-с, не надо! Над своей судьбой-судьбиной смеяться-то грешно… – внезапно оживившись хмыкнул пророк.

      – Постарел в одночасье, а как помочь – не знаю, – граф Г. помрачнел.

      – А ты дай ему пока крестик животворный с Иерусалима… где-то у меня тут валялся… А, вот он! – Василий приподнялся на своем ложе, порылся в тряпице на комоде и достал небольшой крест темного серебра. – Окончательно же снять заклятие может лишь тот, кто наложил его… Ну все, прощай, батюшка. Более ничем помочь не могу. – Василий возлег обратно, отвернулся к стенке и демонстративно захрапел.

      – Лиза, пошли! Нам нечего тут делать более! – сурово сказал граф.

      В полном молчании они вышли из кельи, прошли двор и ворота, сели на коней и поскакали по серым петербургским улицам. Погода из зимней стала какой-то слякотной и мерзкой. Впереди предстояло увлекательное путешествие в Европу, но оно почему-то не радовало. Прискакав к знакомому зданию на Невском проспекте, охотники за предсказаниями спешились, но к графу Г. немедленно подошел слуга князя. Граф последовал за ним, и вот он уже оказался в золоченой княжеской карете с гербом.

      Миг – и холеные лошади, дыша паром из ноздрей, домчали их в Гатчинский дворец. Пройдя анфиладу залов, граф Г., следуя за князем Куракиным, оказался в маленькой приемной. Дежурный офицер пригласил их войти – и впервые изумленный граф увидел восходящее солнце новой русской политики, его императорское величество Павла Петровича, самодержца всероссийского.

      Ранее граф Г. видел Павла Петровича только издали, на балах и парадах, так как и сам граф, и будущий император нечасто появлялись в Санкт-Петербурге. Теперь же у него появилась возможность разглядеть его поближе. Император был