Гусариум (сборник). Андрей Ерпылев

тебе – сразу звони Сорокиной, она не подведет. А ты?

      Яшка развел руками. Виноват был, конечно, он сам, но – пополам с Игорьком Даниловым. Игорек, самый маленький из наездников, классический «верхний», венчающий пирамиду из четырех человек, стоящих на бегущем рысцой тяжеловозе Маське, коллекционировал оловянных солдатиков и возил за собой по городам и весям целый чемодан этого добра. Приезжая в город, где предстояло проработать хотя бы неделю, он первым делом бежал на местный блошиный рынок. Однажды экспедиция кончилась плохо – торгуясь с каким-то дедом и убалтывая его в ближайшей пивнушке, наездник подцепил вшей и поделился ими со всем коллективом, крику было много. По своим коллекционерским каналам Игорек, когда приехали работать в Вязьму, вышел на художника Шульмана – великого знатока униформы всех армий, и почему-то решил, что рисовать новые костюмы для номера должен только этот старый зануда. Яшка в неудачную минуту выслушал аргументы и дал добро. Ну и вот – зря выброшенные деньги…

      Сорокина отозвалась с готовностью. Старуха на своем веку одела целую дивизию цирковых, и ей не приходилось объяснять простые вещи. К тому же она выучилась пользоваться Интернетом и могла прислать эскизы по электронной почте. Столковались насчет гонорара, и Яшка, довольный, что одной проблемой меньше, уговорился с Катей о важных деталях и помчался на конюшню. Времени оставалось – с гулькин нос.

      Игорек, Саша и Влад уже были на конюшне, водили лошадей – Руську (по бумагам – Рубин), Гошку (по бумагам – Гиацинт) и Хрюшку (по бумагам – Хризолит). Сюська (по бумагам – Сюрприз) и Серый (по бумагам – Калиостро, но наездники ничего уменьшительного из клички не извлекли, прозвали по масти) стояли в стойлах. Мишаня где-то задерживался. Таня сидела возле огромного Маськиного панно, весом в сорок кило, которое громоздят на конскую спину, чтобы получилась необходимая для трюков ровная площадка чуть ли не в два квадратных метра, и подшивала отпоровшуюся бахрому к вальтрапу – здоровенному чехлу, прикрывавшему бока и круп лошади. В последние недели вальтрап с панно ни разу не снимали – возни с ним было минут на сорок, решили сэкономить время. Вид у Тани был угрюмый.

      – Ты не поверишь – у нас новый конюх, – шепнул Яшке Влад. – Вон, вон, смотри – Сюську кормит. Во чудак…

      И точно – стоял возле стойла долговязый светловолосый парень и очень осторожно, на предельно вытянутой руке, подносил к Сюськиному храпу огрызок яблока. Сюська тянулся, показывая крупные желтые зубы, а парень руку отдергивал. То есть – с лошадьми он до сих пор дела явно не имел.

      Яшка подошел, похлопал новое приобретение по плечу. Парень быстро повернул голову.

      – Я Каллаш, руководитель номера, – строго сказал Яшка.

      – А я по объявлению…

      Новый конюх был на вид странноват: тонок и плечист, при этом – с совершенно детским лицом, на котором навеки отпечаталась растерянность обиженного младенца. И голубые глазищи, и приоткрытый рот…

      – Раньше ухаживать за лошадьми не приходилось?

      – Нет, но я…