Здесь был Баранов. Елена Хаецкая

ты чего, парень, – сказал один из них. – Садись в тенек, отдохни.

      Дима недоверчиво пожал плечами.

      – Садись, садись, – поддакнул второй.

      Все еще настороженный, Дима устроился между корней, положив связанные руки себе на колени. Два поверженных им противника слабо шевелились на земле и хриплыми голосами проклинали богов.

      – Завтра будем в Гераклее, – задумчиво сказал один из бывших пиратов. – И распродадут нас, братцы, задешево, как каких-нибудь сардов.

      – Он действительно собирается всех нас продать? – спросил Дима.

      – Конечно, – последовал ответ. – А что ты думал? Было время, мы и сами приторговывали людьми.

      – У меня на родине такого нет, – гордо сказал Дима.

      – Ты никак скиф?

      – Нет, – ответил Дима.

      – Значит, не скиф, – сказал пират и скучно почесался. – И не псесс, часом?

      – Не псесс я, – уныло сказал Дима.

      – И не хавк? – на всякий случай уточнил настырный пират.

      – Да русский я, русский, – не выдержал Дима. – Отвяжитесь.

      И они действительно отвязались, но сквозь сон Дима слышал их голоса, бубнившие то тише, то громче:

      – Я же говорил, что он боруск. Боруски все такие…

      – Да, странный он какой-то, – прошептал второй голос, и все провалилось в черноту сна.

      Торговец поднял их рано, торопясь пройти дорогу до Гераклеи прежде, чем наступит нестерпимая жара, и вскоре уже небольшая процессия брела в сторону города.

      – Я есть хочу, – сказал Дима одному из своих товарищей. – У нас в интернате в это время завтрак.

      – Интернат – это где?

      – На севере… – Дима вздохнул. – Тебя как зовут?

      – Окрикул, – гордо сказал пират.

      – Красивое имя, – вежливо отозвался Дима. – Ты не знаешь, Окрикул, почему он нас не кормит?

      Бывший пират усмехнулся.

      – А с какой стати? Он нас и голодными продаст, будь уверен.

      Дима поежился, но промолчал. Торговец, проезжая на лошади, мимоходом стегнул обоих по плечам.

      – Да удушит тебя Мефитида[8] в своих смрадных объятиях, – тихонько проворчал Окрикул ему в спину.

      Дима споткнулся о камень, подняв облако пыли. Глупость какая-то. Почему его занесло в Древний Рим? Какие кнопки он там перепутал? Троечник несчастный, недостойный сострадания сюковец. Теперь надо каким-то образом не уронить своего достоинства, чтобы потом не было мучительно стыдно. Потом? А вдруг не будет никакого «потом»? Дима похолодел. Что, если он навсегда завязнет в этом Древнем Риме? О знамя СЮКа, о Великий Космос, что же он будет делать в этой стране? Хорошо еще, что его заставляли изучать латынь. Надо хотя бы узнать, в какой век его занесло.

      Дима лихорадочно стал думать. Он только сейчас сообразил, что приключение затягивается. Итак, век. Нужны какие-то привязки. Что же там было, в этом Древнем Риме? Дима поднатужился и припомнил: в Риме был Карфаген. Карфаген должен быть разрушен.

8

Мефитида – малоизвестная богиня, покровительница смрадных испарений сернистых источников.