Наследник чемпиона. Сергей Зверев

поступки, которые мог простить он сам, но не могли простить правила.

      Вот и сейчас, когда он привез своего держателя общака Захара Большого в лес, он свято верил в то, что можно обойтись и без крови. Однако правила требовали – урой. Можно было дать Большому месяц, и общак был бы восстановлен, однако правила строго указывали на то, что в таких случаях общак восстанавливается без участия того, кто его утерял. Впрочем… Впрочем, если бы утерял… Если бы было действительно так, то Рома пошел бы вопреки правилам. Он бы дал месяц. Но Большой деньги братвы не утерял. Общаковскую мошну не менты вытрясли, не отморозки-гастролеры хату Захарки обнесли, поляны не разбирая, что можно было бы обосновать и дать срок выпрямить ситуацию. Все было бы по-другому, если бы Большой не оказался самой настоящей «крысой». Разве можно деньги, заработанные пацанами потом и кровью и отданные тебе, как наиболее честному, на сохранение, вкладывать в свой бизнес?

      – Выбросьте эту мразь из моей машины, – попросил Рома и щелкнул зажигалкой.

      Захар Большой, как куль, вывалился с заднего сиденья на траву после первого же мощного удара в бок.

      Обойдя «Мерседес», Ромка посмотрел, как «держателя» подтащили к сосне и бросили спиной на ее ствол. Захар был жалок, но жалости к нему никто не испытывал. Юшка из носа разлилась по белой рубашке красным морем, губы разорваны, правый глаз затек и превратился в маленький резиновый мячик.

      – Прости, Рома… Гадом буду, не подумал… Дай искупить перед пацанами…

      – Как можно было так поступить, Захар? – поморщившись, тихо выдавил Рома.

      – Как можно? Неужели, если бы ты пришел и сказал: «Гул, давай денег заработаем!» – я бы отказал? Сняли бы дивиденды, что-то – в общину, что-то – на лобстеров и водку, что-то – на баб… Но как так можно было поступить? Ты же крыса, Захар, самая настоящая крыса… Но знаешь, что меня больше всего бесит в этой ситуации? То, что ты прекрасно знал, что рано или поздно, скорее всего, что – рано, я узнаю о том, что бабки из общака ты впулил на сделку с москвичами, нажил денег, общак вернул на место, а разницу присвоил. И ни слова об этом никому не сказал!

      Рома глубоко затянулся сигаретой.

      – А москвичи взяли да кинули тебя, бездумного. Ты что, первый день в этом мире? Если с потусторонней братвой разговор за бабки ведет не положенец, а его, не уполномоченный на это, зам – разве можно его не кинуть? – Казалось, от понимания того, что казалось очевидным, Рома даже терялся в словах. – Тебя, дурака, кинули. Бабки взяли, а товар не поставили. Ты его быстро не толкнул, дивидендов не нажил и, как следствие, общак на место не вернул. И сейчас получается, что я должен не «кидал» в столицу ехать резать, а в лес, и – своего человека. Глупо… А попробовали бы москвичи не «тебя», а «нас» провести? У-у-ух… Я бы посмотрел, как бы они стали рака за камень заводить…

      Большой замотал головой, как укушенная слепнем лошадь. Замотал и заплакал.

      – Прости, Рома…

      – Умрешь,