Стабилизатор. Минск 2041. Сергей Антонов

в тамбур, Марат воткнул наушники в уши и прислонился к стене. Нажимая кнопки телефона, он заметил, как дрожат пальцы.

      Мы стояли на плоскости, с переменным углом отражения.

      Наблюдая закон, приводящий пейзажи в движения.

      Повторяя слова лишенные всякого смысла, но без напряжения…

      Спокойный голос Бориса Гребенщикова вселял надежду. Очень робкую надежду на то, что когда он сойдет с поезда, все образуется. Странности объяснятся. Сдвинувшиеся устои мироздания вернутся на прежнее место, а закон, приводящий пейзажи в движение, начнет действовать.

      Марат увидел прямо перед собой дверь туалета. Надавил на ручку. Ни по-маленькому, ни тем более, по-большому Вербицкому не хотелось. Просто в этом поезде он чувствовал себя пришельцем, изучающим незнакомый мир. Так почему бы не узнать побольше о месте, где улыбчивые люди в одинаковой одежде отправляют естественные надобности?

      Дверь качнулась и открылась. Всего на четверть. Марат увидел фонтанчик с питьевой водой. Точную копию того, из которого пил на вокзале. Рот, согласно закону Павлова и его собак, тут же наполнился сладковатым, приторным вкусом. «Дай мне напиться железнодорожной воды», – сказал поэт. Не эту ли воду он имел в виду?

      Вагон качнуло. Дверь открылась полностью и… О Боже! Мочевой пузырь Вербицкого изъявил сильное желание воспользоваться толчком. Вот только место было занято. На унитазе, свесив руки между раздвинутых колен, восседал Жженый.

      Его покрытая уродливыми шрамами лысая голова была опущена, но Марату не требовалось видеть лицо, чтобы узнать своего личного Фредди Крюгера. Выцветшая грязная рубашка цвета хаки, штаны с дырами на коленях и черные резиновые сапоги. Нет! Спутать Жженого с кем-нибудь другим было просто невозможно. Откуда здесь человек, которого он безуспешно искал столько лет?

      Вербицкий попятился. Не стоило ему открывать дверь сортира. Любопытной Варваре… Перед тем, как проскользнуть в вагон, Марат набрался храбрости и вновь заглянул в туалет. Никого. Толчок был девственно пуст. Возможно, Жженый просто привиделся. Так же, как и Глухин. Но искушать судьбу Вербицкий больше не стал. Пусть вагон наполнен улыбчивыми идиотами, но они, по крайней мере, не призраки, а люди из плоти и крови. Из двух зол, как говорится…

      Марат потянул ручку двери и, опасливо поглядывая на туалет, отступил в вагон. Он еще не видел, что делается за спиной, но уже понял – там его ждет новый сюрприз. Не ошибся. Обернувшись, оказался нос к носу с рослым детиной. Первое, что заметил Вербицкий кроме тяжеловесного подбородка, маленьких глазок и пегой кляксы усов под носом, был берет. Парень лихо сдвинул его на затылок, демонстрируя миру поразительно узкий лоб. На берете красовался двухцетный флажок и белая надпись «СНС». Из-за плеча узколобого выглядывал еще один красавец в черном берете. С таким же не обремененным мыслительным процессом лбом, бычьей шеей и блестящими, словно испачканными жиром толстыми губищами.

      Вербицкий отступил в тамбур. Эсэнэсовцы последовали за ним. Только теперь Марат понял,