Под знаком доброты. Борис Алексеев

винтов над головой. Они поднялись по ступенькам в здание вокзала. В вестибюле под репродуктором стояла внушительная толпа, ожидая очередного сообщения о невероятном происшествии, случившемся с поездом на перегоне Дерзковская – Ранчев.

      Толпа беспокойно гудела. Каждый высказывал своё видение случившегося. Объединял всех эмоциональный шок. Люди не понимали, как им реагировать на страшную новость. То ли радоваться, что это произошло не с ними, то ли оплакивать незнакомых людей, погибших странной и нелепой смертью.

      Произошло вот что. Вскоре после того, как наши герои покинули поезд, яма, в которую провалился участок пути, начала стремительно увеличиваться в размере, захватывая десятки метров новой поверхности. Она разрасталась, как чернильное пятно. За несколько секунд подобралась к головному локомотиву поезда, и он вместе с командой исчез в огромном чёрном пространстве провала. Не сработавшая на расцепление автосцепка вагонов имела страшные последствия: вагоны послушно покатились по рельсам, увлекаемые провалившимся локомотивом, один за другим исчезая в необъятной черноте ямы. Люди, успевшие выйти к тому времени из вагонов, бросились врассыпную, но лишь немногим из них удалось опередить движение смертельной кромки. Счастливчиков можно было пересчитать по пальцам…

      Отец Максим присел у окошка, обхватил голову руками и надолго задумался. Николка робко присел рядом.

      – Не надо было мне уходить… – прошелестел губами священник, одной рукой обнимая юношу, другой доставая из глубокого кармана рясы мобильный телефон.

      – Отче, благословите. – Старец прижал телефон к уху, разгребая торцом трубки плотную копну волос. – Я в Ранчеве. Тут такое дело… Вы уже знаете? Благословите, как поступить. Понял. Еду.

      Он отложил трубку и, выпрямив Николку сказал:

      – Нам с тобой велено срочно прибыть в монастырь. Пойдём.

      Расспросив, как найти автобусную станцию, они отправились по указанному адресу.

      – Стыдно мне, – на ходу заговорил Николка. – Те двое пожилых из нашего купе наверняка так и просидели на своих чемоданах до страшного конца. Я им нагрубил с вечера. И как теперь извиняться?

      – Признаться, и я растерял к ним внутреннюю любовь, – ответил на ходу отец Максим. – Надо же такому случиться: сам читаю Евангелие, глазами пью благую весть, а сердцем каменею! Какой я после этого священник…

      – Отец Максим, отец Максим!

      К ним бежал человек лет тридцати. Дорогой костюм, остроносые ботинки и широкий красивый галстук выдавали в нём преуспевающего буржуа.

      – Отец Максим, как хорошо, что я вас встретил! – выпалил мужчина, задыхаясь от бега. – Я же вас с вертолёта признал! Смотрю, монах поднимается с путей, ну вылитый отец Максим. Пока искал площадку для посадки, думал, уйдёте, не найду. Слава Богу, свиделись!

      – Здравствуйте, Артур, – ответил священник. – Слышали, что стряслось?

      – Так я туда и направлялся. Мне сказали, что вы ехали этим поездом. Я ваш вечный должник, решил разыскать вас во что бы то ни стало.