Буквоед. Александр Рей

жестокой штукой. У меня в мозгу что-то перегорело, какой-то чип, и я оказался совершенно не способен бороться с темным обличием жизни. А вдобавок бешеная любовь родителей – одним словом окончательно добила. Я боялся боли и страданий больше всего. Ну скажи, как мне тогда было научиться жить за пределами карамельного домика, с такой заботой выстроенным моими родителями? Жизнь, в свою очередь, постоянно давала мне понять, что если я не научусь защищать себя – будет плохо. Проблемы сыпались одни за другими, а я совершенно не умел с ними справляться, беспомощно барахтаясь под любым натиском. Единственным верным решением на тот момент было подался в “воспеватели правды” чтобы научиться терпеть и боль, и страдания. Чего удивляешься? Тут мозгов даже особых не нужно было, чтобы понять: если так и дальше будет продолжаться, малейшей дуновение ветра переломит меня пополам. Вот я и рассудил, уж лучше осознанно искать неприятности и учиться выбираться из них, чем ждать, пока нежданно-нагаданно шлепнется сверху какая-нибудь гадость… и что тогда? Останется только мозги по асфальту, как мозаику собирать.

      – Судя по вашей философии, Андрей Иванович, – медленно, внятно и слегка недоверчиво, начал Леша, – я должен был на физика идти учиться.

      – Почему на физика? Это тут причем? – удивился я.

      – Потому что я никогда толком считать не умел и формулы плохо запоминаю… Вы же пошли в совершенно неподходящую область. Вот и получается, что я тоже должен был выбрать самый трудный путь. Не понимаю…

      Я ненадолго задумался. Несмотря на то, что мое основное оружие – умение обращаться со словом, и мне порой бывает трудно найти точное слово. Вот я и размышлял, как бы потолковее донести до Леши свою мысль.

      – Ты должен был бы стать физиком только в том случае, если чувствовал себя в этом ущербным.

      – То есть?

      – Ну, смотри. Я, например, тоже с цифрами совершенно не дружу. Хотя следовало бы… Но не чувствую никакого дискомфорта от того, что не обладаю знаниями и навыками счетовода. А вот то, что у меня напрочь отсутствует слух, и я с тоской смотрю на пляску пальцев по клавишам рояля – говорит о многом. Я говорю не о том, что нужно учить ненужные науки и развивать не подходящие человеку черты. Нет! Там, где пусто – ничего нет, и искать не нужно.

      – Вы имеете в виду преодоление страхов?

      – Ну… и да, и нет. Мне кажется, любому писаке легче всего изъясняться образами. Так вот, мне представляется, что мы изнутри, в душе, похожи на шкафы.

      – Шкафы?

      – Да. С полками, на которых книжки всякие хранятся, вазы, статуэтки и фотографии. Человек с рождения не чистый лист, а пустой шкаф…

      – Забавно звучит, – улыбнулся Леша.

      – И выглядит также. До нашего рождения все полки в шкафах были заполнены, а когда мы появились на свет, они опустели. Наша задача максимально заполнить их в течение жизни. И не забить лишь бы чем, а чтобы все было именно так, как и было. Если на полку, предназначенную для твоей фотографии с семьей,