Больному миру. Сборник стихов разных лет. Алеша Кравченко

SBN 978-5-0051-0657-5

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Размышления по поводу. Как пролог

      Кто вам сказал, что прежним мир не будет?

      Что вирус вдруг изменит все вокруг?

      Он шанс дает нам вспомнить, что мы – люди,

      Что не болтун, а тот, кто рядом – друг.

      Тот, кто поддержит. Тот, кто не осудит.

      Что хлеб на стол приносит лишь работа —

      До первого и до седьмого пота,

      А не обман, не игры, не гульба.

      Не деньги в горе лечат, а забота.

      И то, что заслужил, – твоя судьба.

      Что высший шик – быть искренне счастливым

      Не от богатств, машин и льстивых слов.

      Что ценность – это дети и любовь,

      Твоя семья и твой родимый кров.

      Все остальное – бликов переливы.

      Что жизнь – Дар Божий, а не сора куча,

      Что нужно поскорее разметать.

      Что в ней порой приходится страдать

      И нужно больше отдавать, чем брать,

      Чтоб подвернулся твой счастливый случай.

      Да, нам дано последнее знаменье,

      Что наносное час пришел забыть,

      Отринуть, как дурман, как наважденье,

      Чтоб к нам вернулись строгость и терпенье,

      Взаимное друг к другу уваженье.

      Чтоб мир мог стать таким, каким он вечно был…

      Больничное

      «Заколдованному зверю – тишине…»

      Заколдованному зверю – тишине

      Шлю приветы и билеты на проезд,

      Чтобы день ушедший о пришедшем дне —

      Дне свершений – мне принес благую весть.

      Сигаретными дымками потолок

      Для игры любовной молча расчерчу…

      Я бы был счастливым, если б только мог,

      А до «мог бы» не хватает только чуть…

      И зубами, что пока что не стучат,

      Откупорю я бутылочку вина…

      Звезды-звери и усталая свеча…

      Ждущий я. И ты вот-вот прийти должна.

      «Холодильник ворчит…»

      Холодильник ворчит.

      Он устал. Он сердит.

      Сигарета потухла, момент улучив,

      И ехидно лежит

      На столе возле хлеба и чарки вина,

      Среди крошек…

      Извлекает большая лихая Луна

      Свет из ножен…

      А чернила бегут по спокойным листкам

      Без причины…

      Все когда-то изменится. Станет тоска

      Не по чину…

      Излечима…

      Даже сердца телега не станет греметь

      На бессчетных ухабах…

      Будем женщинам гимны заслуженно петь,

      А не бабам…

      Будет все… И вода претворится в вино,

      В хлеб – каменья,

      На бумагу польется не свет ледяной —

      Вдохновенье,

      И Луна, словно мама, посмотрит в окно

      С тихим благословеньем…

      «Страстный ветер ветку к ветке клонит…»

      Страстный ветер ветку к ветке клонит,

      Жаждет видеть их переплетенье…

      Полновластна ночь, как вор в законе,

      И крадет сплетенных веток тени…

      Ручеек к ручью и к чаше чаша —

      Все к соединению стремится,

      И любви беспечную поклажу

      Мчит по миру сердце-колесница…

      Облака разогнаны, как волки,

      Сквозь «ночнушки» звезд лучи струятся,

      Я на них смотрю в дверную щелку

      На не знавшем женщины матраце…

      Ночь со мной, и ветер рядом где-то,

      И полны две чаши счастьем винным.

      Нет тебя. И нет – по всем приметам,

      А один я – меньше половины

      Нас двоих и нашего слиянья —

      Не телами только – всем, что живо…

      Равнодушны тапочки. Желанье —

      Безразличное – висит на двух зажимах…

      Снега торопливая окрошка

      На дворе до завтра остывает.

      Ветер ветки гнет не понарошку,

      А на зависть жалобным трамваям…

      «Остроухое беспокойство…»

      Остроухое беспокойство,

      У порога