Зверь по имени Кот. Виталий Гладкий

смотрел, почти не мигая. Его аскетическое лицо казалось совершенно бесстрастным, а движения были замедленными и немного неуклюжими – как у заводной механической куклы. Создавалось впечатление, что если хорошо прислушаться, то можно услышать, как внутри у мужчины поскрипывают несмазанные шарниры.

      Мужчина был далеко не стар, но его короткие темно-русые волосы уже окропила седина, а морщины, изрезавшие лоб глубокими бороздами, подсказывали проницательному наблюдателю, что ему довелось много страдать, и что жизненный путь мужчины был извилист и тернист.

      Подтверждением этому выводу служили два шрама. Первый (не очень заметный) на правом виске – светлая полоска на фоне волос, будто по виску чиркнули наждачным кругом. И второй – рваный – на лбу. Наверное, хирург, который зашивал рану, был слабо квалифицированным или отнесся к своей работе небрежно.

      Мужчина шел, глядя прямо перед собой и совершенно не обращая внимания на редкие машины, проезжающие мимо. Впрочем, их было немного: дорога не основная, практически проселочная, поэтому движение по ней слабое.

      Какой-то чересчур сердобольный водитель маршрутного такси решительно притормозил возле мужчины, надеясь, что тот воспользуется оказией, но путник даже не посмотрел в его сторону. Недовольно фыркнув и пробормотав под нос «Блин!..», шофер надавил на педаль газа сильнее, чем следовало, и шины «Газели» прошлифовали асфальт, оставив в знойном воздухе запах горелой резины.

      Маршрутка умчалась, и некоторое время шоссе оставалось пустынным, пока на горизонте не появилась милицейская «Лада» девятой модели с мигалками на крыше. Наверное, сидевшим в машине сотрудникам ДПС мужчина показался подозрительным, потому что «девятка» съехала на обочину, преградив путнику дорогу.

      – Эй, гражданин, остановитесь! – приказал старший сержант, вылезая из кабины.

      Мужчина послушно исполнил приказание. Он стоял перед сержантом едва не навытяжку: руки по швам, подбородок поднят, а в глазах пустота и безразличие – как у видавшего виды бойца, которому все равно, что наступать, что отступать, лишь бы команда была, на поясе – подсумок с полным боекомплектом, а в вещмешке – сухой паек.

      – Предъявите документы! – потребовал сержант.

      Похоже, вполне мирный с виду путник вызвал в нем некие, скорее всего неосознанные, опасения, потому что сержант вплотную к нему не подошел и держался насторожено, следя за каждым его движением.

      – Документы? – с недоумением переспросил мужчина. – Я не понимаю…

      – А что тут непонятного? Паспорт, удостоверение какое-нибудь… на худой конец справка, или что там у вас есть.

      Упоминание справки наводило на однозначную мысль: сержант уже почти уверился, что перед ним бывший зэк, который совсем недавно вышел на свободу.

      – Нет у меня… ничего нет… – Мужчина виновато потупился.

      – То есть, как это – нет?! – возмутился сержант. – Почему – нет?

      Впрочем, его возмущение несколько наигранно. Редко кто из законопослушных граждан, проживающих в провинциальном городе, где служил сержант, носил в кармане паспорт или какое-нибудь другое удостоверение личности – чай, не Москва. И это ему было хорошо известно. Но сержант, не будучи новичком в дорожно-постовой службе, привык доверять интуиции. Мужчина был НЕ ТАКОЙ как все.

      Его нельзя было назвать бомжем, но и на работягу он не смахивал. Однако крепкие жилистые руки мужчины подсказывали искушенному наблюдателю, что им хорошо знаком физический труд. Этот вывод подтверждала и крепкая, худощавая фигура путника – на его теле нельзя было найти ни единого грамма лишнего жира.

      «Точно, бывший зэк…» – совсем уверился в своей правоте сержант и почувствовал себя гораздо раскованней. Он вдруг вырос в собственных глазах до начальственного размера, и в его голосе прорезались нотки барского превосходства, совсем не свойственные менту столь ничтожно низкого звания.

      – Ну… не знаю, – тихо ответил мужчина. – Не помню… ничего не помню! – Последнюю фразу он произнес с надрывом.

      – Что, и фамилию не помните?!

      – И фамилию…

      – Гражданин по фамилии Никто, и звать его Никак… – Сержант хищно ухмыльнулся. – Знакомая ситуация…

      – Меня зовут… – Мужчина на какой-то миг запнулся, будто сомневаясь, стоит ли раскрывать перед сержантом свое инкогнито; но затем все-таки продолжил: – Меня зовут Тинг.

      – Чево?! – удивился сержант. – Ну-ка, повтори.

      – Тинг, – не очень уверенно повторил мужчина.

      – Это не имя, а кликуха, парень, – недобро оскалился сержант. – Ты мне тут зубы не заговаривай, – перешел он на «ты». – В какой зоне сидел?

      – В зоне?.. – На темном, будто высеченном из гранита лице мужчины появилось недоуменное выражение. – Что такое зона?

      – Слушай, ты!.. – рассердился сержант. – Кончай дуру гнать! Иначе пожалеешь.

      – Что там, Серега? – подал голос его напарник, младший сержант, который сидел за рулем.

      Нужно было отдать должное младшему сержанту: несмотря на вполне