Шепоты старой усадьбы. Маргарита Малинина

снились хождения призрака на втором этаже. Снова кошмары! Я повернулась на бок, раскладушка заскрипела, пробудив меня, и в этот момент я как раз вспомнила свой сон, разочарованно застонав: даже ночью нельзя расслабиться… Я поворочалась еще немного, наконец шум лежанки затих, и, наслаждаясь тишиной и собственным глубоким дыханием, я попыталась возобновить эру сновидений, настроившись теперь только на приятные, но… Через пять секунд сердце екнуло, а кожа похолодела. Как выяснилось, шаги не являлись частью моей дремоты. Они были реальностью…

      Я, затаившись, слушала звуки передвижения наверху, прямо надо мной, затем резко села. Скрип раскладушки… Ничего не слышно, когда она скрипит… Наконец тишина. Одна секунда… Две секунды… Может, показалось?.. Три… Четыре…

      Шаги! Прямо надо мной!

      Глаза от ужаса чуть не выпрыгнули наружу. Мурашками покрылось все тело. Что делать?!..

      Я поднялась. Раскладушка скрипнула. А вдруг он тоже меня слышит? Я же его слышу. Вдруг он понял, что я проснулась? Или не он, а оно?

      Нет, я не поступлю как Галина Викторовна. Я проверю. Нужно выяснить, что это. Или кто это.

      Я сделала шаг в сторону коридора. На глаза попался письменный стол с телефоном. Может, позвонить? Но куда? В полицию? Сказать, что у меня тут призраки бродят? Засмеют.

      Вспомнив полностью рассказ Сударышевой, я подошла к столу и тоже вооружилась ножницами. Не бог весть какое оружие, но все-таки… Против духа, конечно, не потянет, но если это что-то телесное, тогда можно будет сделать больно. Затем медленно тронулась по коридору к лестнице. На площадке затаилась, судорожно вглядываясь в пространство поверх перил. Здесь была полнейшая мгла, так же, как и в коридоре. Только в холле светили в гигантские окна яркие летние звезды – я забыла закрыть на ночь жалюзи. Теперь я поняла, что гоняться за тем существом, что находится на втором этаже, не имея источника света, бессмысленно, и направилась обратно, за мобильником. Хотя бы ступеньки смогу разглядеть в свете дисплея. О том, хочу ли я рассмотреть, помимо ступенек, еще и его, я думать отказывалась.

      В холле, узрев очертания раскладушки, я наклонилась, нащупала сумочку под ней и достала телефон. Прибавила в настройках яркости и, громко выдохнув, направилась к лестнице. Конечно, я могла включить свет. Но мне казалось, что в темноте я в большей безопасности. Ведь как только я зажгу люстру, он сразу поймет, что я его услышала и пошла разбираться, и, конечно же, успеет спрятаться. А вот я останусь видна как на ладони. И в то же время в этом злодейском сумраке, подпитывающем таинственные шорохи второго этажа, я испытывала такой жутчайший страх, который просто невозможно испытывать при свете. Априори.

      Светя мобильником на ступеньки, я медленно поднималась. Звуки уже намного хуже слышались, а иногда пропадали вообще. И все-таки они были. Ведь я не сплю, не грежу наяву и не сошла с ума. Я уже окончательно сбросила со своего разума тягучую пелену сна и, несмотря на темноту, способна отличать вымышленное от действительного. Неужели все это правда? И сбежавшие с места работы вахтеры не были супервпечатлительными натурами, на свою беду наслушавшимися