Новые туфли хочется всегда. Лина Дорош

и Ваша машина внешне безупречны до… подозрительности?

      – Я думал, Вы скажете, что «аж противно».

      – Красивое меня не отталкивает, но безупречно красивое вызывает раздражение. Я не верю в безупречность.

      – Возможно, но Вы справедливо заметили, что мы с машиной безупречны внешне. Внутреннее содержание может иметь недостатки.

      – Это меня и настораживает.

      – Возможно, Вы не сочтете мои недостатки уродствами.

      – Это меня и настораживает.

      – Да, возможно.

      Повисла тишина. Рахманинов – уважительная причина для молчания. Но Марк, видимо, не любил несанкционированных им пауз в разговорах и заговорил, продолжая некий разговор, который он вел со мной, но без меня:

      – Не могу понять, как в Вас сочетаются Вы и Ваши красные сапоги. Я думал, что несу вино весьма легкомысленной особе.

      – Значит, Вы все-таки пялились на мои ноги?

      – Ну, я же нормальный мужчина.

      – Откуда мне знать.

      – Вот и я говорю: что общего у Ваших прекрасных утонченных сапог и Вас?

      – Размер.

      – Возможно.

      – У Вас есть другие версии?

      – Возможно, но об этом позже. Мы приехали.

      Мы приехали в странное заведение на окраине города. Я бы очень обрадовалась, если бы нас не пустили. Но нам открыли, и официант, почтенных лет мужчина, выражал большую радость по поводу нашего раннего визита. Подозрение, что заведение открыли специально для нас, быстро подтвердилось. Вслед за нами дверь опять заперли – до открытия для всех было еще почти четыре часа.

      Окраина города, запертая дверь – мое беспокойство росло.

      – Здесь совершенно безопасно, – Марк посмотрел на меня вопросительно, – но если Вам здесь не нравится, мы можем уехать. Какие еще я могу дать Вам гарантии?

      – Ничего не нужно. Просто я здесь никогда не была.

      Я оглядела зал. Всё просто, по-домашнему: семейные фотографии на стенах, старые стулья, льняные скатерти, хрустальные стаканы из детства. Нас проводили за столик, спрятанный от посторонних глаз, если бы таковые были в зале. Столик прятался за крутой винтовой лестницей. Чугунные перила и темного дерева ступени. Закуток, куда мы попали, был стилизован под балкон. Цветы в горшках отделяли нас от остального зала. Столик на двоих, отдельная вешалка для одежды. Фальшивое французское окно с видом на какую-то узкую европейскую улочку.

      – Вы в принципе завтракаете? – Марк сел спиной к стене с фотографиями.

      Если ему так же всё равно, как звучит его голос, тогда зачем мы здесь? Мы опять возвращались к игре, с которой началось наше знакомство.

      – Конечно, а Вы думаете, я бы сделала ради Вас исключение? – я продолжала осматриваться.

      – Думаю, – Марк следил за движением моих глаз.

      – С переменным успехом. Вам это удается, – я села за столик и подняла глаза на Марка.

      – Думать? – он не отводил взгляд.

      – Именно.

      – Кофе я попросил принести сразу.

      – По утрам я пью чай с лимоном. Говорю это не из чувства противоречия, поверьте.

      – Значит,