50 знаменитых скандалов. Валентина Скляренко

подчиниться данному распоряжению и в знак протеста против давления сверху вышел в отставку полным составом. К слову, Шарль де Лессепс, которому «светило» пять лет отсидки, тоже попал под амнистию и отделался только испугом.

      Французы на этом примере столкнулись с проблемой безнаказанности за аферу и очень возмутились этим фактом. Ведь в скандале оказались замешаны первые лица государства, и понятно, что они всячески стремились замять возникшую «неприятность». В этом случае общественное мнение поворачивалось не только против самих аферистов, но и против республики как таковой, а национальность банкиров – советников Лессепса – спровоцировала рост антисемитских настроений в стране. Это могло скомпрометировать страну, что заставляло правящие круги еще старательнее заботиться о закрытии дела. Но сделать это оказалось достаточно сложно. Ведь тот же барон де Райнах после разгромной статьи Дрюмона… признался во всех своих грехах. В том числе и в том, что он лично передал министру общественных работ миллион франков для обеспечения голосования в пользу общества Лессепса. Вслед за этим барон, не вынеся позора, пустил себе пулю в лоб. Хотя это самоубийство произошло при весьма подозрительных обстоятельствах и депутаты даже требовали проведения аутопсии, но дело быстро замяли.

      А прочие участники этой грандиозной махинации так и остались безнаказанными, поскольку свалили всю вину на «стрелочников» (два других банкира, субсидировавших Лессепа, – Вилли Кримье и Корнелиус Герц – вообще ловко ушли из-под удара и в деле почти не фигурировали). Зато пострадал некто Артон – один из служащих динамитной компании, клиентом которой было общество Панамского канала. Через него передавались значительные суммы. Дело в итоге повернули так, что выходило: деньги «уплывали» куда-то на сторону, не доходя до адресата. Как ни удивительно, Артон во всем сознался, получив от Фемиды восемь лет тюремного заключения. Однако, судя по всему, он просто спасал свою шкуру и одновременно получал неплохую плату за хорошо исполненную роль зиц-председателя Фунта. Недаром Артон постоянно подчеркивал: он является лишь исполнителем. Но суд предпочел не придать значения этим словам. Тем не менее, после выхода на свободу несчастный служащий принял яд: буквально вся Франция считала его виновным, а «засветившиеся» в этой истории высокопоставленные лица были рады спихнуть ответственность на подвернувшегося под руку козла отпущения. Взяточники (кроме министра общественных работ, который честно отсидел назначенные ему судом пять лет в одной из французских тюрем) возмущенно отрицали свою причастность к афере. А если существовали свидетельские показания о даче взятки или в деле фигурировали расписки, то политики обычно отговаривались тем, что деньги они получали вовсе не от общества Панамского канала, а от динамитной компании; средства эти, мол, давно ушли на нужды государственной безопасности и обороны. Удобная отговорка, поскольку соображения государственной