Букет из шоколадных роз. Анна Филиппова

ждое воскресенье. Я никогда не буду посещать воскресные мессы, но знаю, что в Библии прописано несколько мудрых мыслей, которые вполне пригодны для жизни. В частности, я абсолютно согласна с тем, что никогда, ни при каких обстоятельствах не стоит впадать в уныние. Но, когда Бернар (так зовут моего бывшего жениха) не пришел на встречу, на которой мы должны были обсудить детали нашей свадьбы, я потеряла последнюю надежду стать счастливой. Я знаю, что глупо искать счастье во внешнем мире, когда внутри происходит полная неразбериха, но я немного устала наблюдать за тем, с какой легкостью вступают в отношения и создают семьи мои подруги. Взять хотя бы Сюзи. Она замужем уже семь лет. Да, иногда они с Франсуа ссорятся и даже говорят о разводе, но в целом живут душа в душу. Когда я прихожу к ним в гости, мое сердце обливается кровью. Я не понимаю, как они умудрились сохранить чувства спустя столько лет и почему в их доме всегда так тепло и уютно.

      Когда Бернар сделал мне предложение (спустя два месяца после нашего знакомства), я не поверила своему счастью. С самого начала он вел себя со мной так вежливо и обходительно, что в какие-то моменты мне казалось, будто он в меня влюблен. К тому же он обладал потрясающей внешностью. Его голубые глаза подчеркивали блеск его темных волос, а губы так забавно складывались в улыбку, что мне невольно передавалось его веселье. Я смотрела на него и думала: этот мужчина не может быть настоящим. Я никогда на надеялась найти идеал, но случилось так, что он сам пришел в мою жизнь, а затем просто исчез – так же неожиданно, как и появился.

      Я сидела в кафе Прокоп, пила кофе и ела банановый кекс. Был прекрасный февральский день – один из тех, когда начинаешь ощущать приближение весны: светило яркое солнце, пахло свежим багетом, в городе царила атмосфера спокойствия и благодати. Тогда я впервые в жизни подумала о том, что достойна быть счастливой. Я представила нашу с Бернаром жизнь во всех деталях. Мы могли бы жить как идеальная семья: в маленьком домике где-нибудь недалеко от Парижа, окруженным волшебным садом, где бы я выращивала цветы. Я прождала Бернара три часа. За это время я выпила три чашки кофе и съела четыре кекса. В какой-то момент я почувствовала себя абсолютной бестолочью. И о чем я только думала? Как я могла поверить, что заслуживаю счастья? Вероятнее всего, Бернар встретил кого-то другого. Он достоин прекрасной умной женщины. Я бы никогда не смогла составить ему достойную партию. Он не для меня. Видимо, мне стоит отказаться от идеи создать семью. Мое истинное предназначение – выращивать цветы и составлять красивые букеты.

      Что самое обидное, накануне несостоявшейся встречи с Бернаром я сообщила папе, что выхожу замуж. Он так обрадовался, что даже пообещал испечь мне на свадьбу шоколадный торт. Для него это плевое дело – он ведь у меня профессиональный кондитер, мастер шоколадных дел и именно с помощью своих десертов он всегда выражал свою любовь. По прошествии трех мучительных часов ожидания я вышла из кафе и медленно зашагала в сторону шоколадницы, где прошла значительная часть моего детства. Папа стоял за прилавком и общался с Мадам Дюваль – своей постоянной покупательницей, вот уже много лет пытающейся завоевать его сердце. Признаться, я ей немного сочувствую. Она добрая, мудрая и красивая женщина, но дело в том, что мой папа до конца своих дней будет любить мою маму и ему плевать, что однажды она променяла его на обычного почтальона.

      Мадам Дюваль заходит в папину шоколадницу каждый вечер. Он заранее готовит для нее коробку с ракушками из белого шоколада и торжественно вручает ей ее любимое лакомство, как только она переступает порог его святилища. Она никогда не уходит сразу. В тот день, когда я пришла к папе, чтобы поплакаться ему в жилетку (я делаю это крайне редко, но в тот момент у меня попросту не было сил), она рассказывала папе о том, как бы она хотела сходить на спектакль в Комеди Франсэз. Папа прекрасно понимал ее намеки и всем своим видом давал понять, что не намерен приглашать ее в театр.

      – Здравствуй, дочка, – радостно поприветствовал он меня, когда я вошла в шоколадницу.

      Я была его спасением. Судя по его лицу, он бы не выдержал больше ни минуты в обществе Мадам Дюваль.

      – Привет, папочка, – ответила я и на мои глаза навернулись слезы.

      Я не плакала несколько лет. Мама всегда говорила, что женщина должна быть сильной, и я с ней абсолютно согласна. Прошли те времена, когда главным предназначением женщины считалось служение мужчине. На дворе начало шестидесятых, черт возьми. Даже если бы я была замужем, то ни за что бы не оставила садоводство.

      Однако когда я пришла в шоколадницу, мои силы меня покинули. Мне захотелось плакать и я не видела смысла сдерживаться. Увидев слезы в моих глазах, Мадам Дюваль резко вздрогнула и испуганно произнесла:

      – Я ухожу.

      Она вышла из шоколадницы, успев бросить в мою сторону испытующий взгляд. Ей было безумно интересно узнать, что со мной произошло, но она боялась показаться папе чересчур любопытной. Я посмотрела ей вслед и тяжело вздохнула.

      – Она неисправима, – произнесла я сквозь слезы.

      – Плевать на нее! – сказал папа, вышел из-за прилавка и крепко прижал меня к груди.

      Он обнимал меня минимум раз в месяц. В день,