Цветок орхидеи. Джеймс Хедли Чейз

коренастый мужчина. Заметив сестру, он похотливо улыбнулся, блеснув двумя золотыми зубами, однако лицо его скривилось в кислой гримасе, когда женщина со второго этажа снова принялась истошно кричать.

      – От этих воплей меня пробирает дрожь, – бросил мужчина, неуклюжей походкой приблизившись к сестре. – Дал бы ей хорошенько, тогда хоть орала бы не напрасно.

      – А! Это из десятой палаты, – пояснила сестра и кокетливо поправила золотистые вьющиеся волосы, обрамлявшие ее хорошенькое личико под накрахмаленным чепчиком. – Она всегда так ведет себя во время грозы. Пора переводить ее в звуконепроницаемую палату.

      – Ей следует всадить укол, – заметил мужчина. – Она действует мне на нервы. Знай я, что здесь такое творится, никогда не согласился бы на эту работу.

      – Джо, да не заводись ты так. – Сестра безрадостно усмехнулась. – Не забывай, что это психиатрическая лечебница. Чего же ты ждал от работы в этом заведении?

      – Только не этого, – ответил Джо, качая головой. – Здесь все действует мне на нервы. Сегодня утром умалишенная из пятнадцатой палаты чуть не выцарапала мне глаза. Ты слышала об этом?

      – А кто же не слышал? – Сестра снова рассмеялась. – Говорят, ты дрожал как осиновый лист.

      – Я не сумел придумать другой уловки, чтобы выклянчить у доктора Треверса рюмку бренди, – признался Джо, широко улыбаясь. – Но этот болван сунул мне под нос salvolatile[1]. – Последнее слово далось Джо с трудом, и он выглядел глуповато, пытаясь правильно выговорить его. Потом он на мгновение задумался и добавил: – Только прислушайся к этому ветру. Здесь и так жутко, а тут еще ветер стонет, точно заблудшая душа.

      – Это ты в книге вычитал, – поддела сестра. – А мне нравится, как завывает ветер.

      – Тогда наслаждайся, – резко ответил Джо.

      Вопли сумасшедшей женщины вдруг перешли в раскаты пронзительного безрадостного смеха, жуткого, протяжного, размеренного: среди бушующей грозы в этом смехе сквозило нечто потустороннее, вселяющее страх.

      – Может быть, тебе и этот хохот нравится? – поинтересовался Джо. Он стиснул зубы, в его взгляде читалась тревога.

      – К этому привыкаешь, – безразлично ответила сестра. – Душевнобольные все равно что дети: обожают самовыражаться.

      – Тогда с ней все в порядке, – заметил Джо. – Она, должно быть, гордится собой.

      Наступила пауза, затем сестра спросила:

      – Ты уже сдал дежурство?

      Джо посмотрел на нее с дружелюбной усмешкой.

      – Это приглашение? – спросил он, придвигаясь ближе.

      Сестра рассмеялась.

      – Ах, Джо, боюсь, что нет. Мне нужно разнести еще восемь ужинов, – посетовала она. – На это уйдет не меньше часа.

      – К черту все это! – воскликнул Джо. – Я иду спать. Сэм уже лег. Нам вставать в четыре утра. К тому же у меня нет охоты слушать вопли этой помешанной. Сыт по горло.

      – Ладно, отправляйся спать, – сказала сестра, вскинув голову. – Я без компании не останусь. Мы с доктором Треверсом перекинемся в джин-рамми[2].

      Джо ехидно улыбнулся:

      – Для него, пожалуй, нет ничего важнее игры в карты. У доктора Треверса ты не научишься ничему новому. Он столь же неинтересен, как его стетоскоп.

      – Знаю… Доктор Треверс не такой оригинал, как ты, Джо.

      Джо потянул носом и взглянул на поднос с ужином, стоявший на столе.

      – А их тут неплохо кормят, правда? – сказал он и взял веточку сельдерея из стеклянной вазочки на подносе. – Пока не пришел сюда, я думал, что им бросают сырое мясо через железные решетки.

      Джо откусил сельдерея и стал жевать его.

      – Эй, оставь в покое ужин моей больной! – негодующе воскликнула сестра. – Веди себя как следует. Здесь так не принято.

      – А я уже принял, – честно признался Джо. – Ох, как вкусно. К тому же больная не хватится веточки сельдерея, ведь она только и думает, что о своих миллионах.

      – Вот как. Значит, ты уже слышал об этом?

      Джо поедал ее глазами.

      – Я знаю почти все. Я подсматривал в замочную скважину, пока доктор Треверс трепался по телефону. Шесть миллионов долларов. Разве не такую сумму оставил ей Блэндиш? – Джо сложил губы, будто собираясь свистнуть. – Подумать только! Шесть миллионов зеленых.

      Сестра вздохнула. Она думала об этом весь день.

      – Что ж, кое-кому безумно везет, – заметила она, прислонилась к стене и внимательно изучала Джо. Он обладал какой-то животной привлекательностью.

      – Как она выглядит? – спросил Джо, указав стеблем сельдерея на дверь. – Я много слышал о ней. Сэм говорит, что дамочка в самом соку. Это правда?

      – Видела я девиц и похуже, – уклончиво ответила сестра. – Джо, она не в твоем вкусе.

      – Это ты так считаешь, – ухмыляясь,

1

Нюхательная соль. (Здесь и далее примеч. пер.)

2

Джин-рамми – разновидность карточной игры под общим названием рамми.