Как не потерять работу. Галина Романова

А вот что-то такое, что можно было передать преемнику…

      – Ты… мне поможешь… уйти?

      – Я некромант, – говорить, задерживая при этом дыхание, было проблематично, – если я сделаю то, о чем вы просите, я…

      – Знаю… ты – мне, я – тебе… Поможешь?

      Ого! Мне тут добровольный помощник буквально напрашивается! Сколько некромантов именно из-за этого имеют неприятности с законом, ибо насильно завладевать чьей-либо душой нельзя. Но, если все сделано добровольно, по личной просьбе «душевладельца», так почему бы и нет? Тем более что любой допрос покажет, что все было именно так – врать души не умеют. Отказываться от такого дара? Не хочется. Другой вопрос – а зачем мне эта душа? Для нее нужно как минимум подобрать соответствующее вместилище…

      А, ладно, была не была!

      – Сейчас.

      Помнится, когда-то мой начальник уже отпускал душу какого-то старика в больнице, еще прошлым летом, в начале моей карьеры. Но там была душа самого обычного человека, а здесь ведун.

      Задрав на тощей груди рубаху и мысленно приказав себе не быть брезгливым – давно ли на практике трупы в городском морге препарировал! – я кончиком ножа осторожно начертал на коже умирающего необходимые знаки, стараясь не делать надрезы слишком глубокими. Покончив с этим делом, убрал нож и простер над телом руку.

      Линии набухли кровью. Ладонь окутало жаром. Несколько секунд я терпел, а потом резко сжал пальцы правой руки в кулак, а левой рукой резко забил осиновый кол умирающему в грудь.

      Откуда-то вспорхнул крупный серо-бурый мотылек и бестолково заметался по темной комнате. Подхватив с пола кружку, я кинулся ловить насекомое. Оно быстро отыскало источник света и отчаянно забилось в оконце. Накрыв его кружкой, осторожно взял мотылька в горсть и тихо дунул, погружая его в сон. После чего достал платок и завернул в него добычу. Теперь следовало как можно аккуратнее донести его до дома и там положить в укромное местечко.

      Мертвое тело ведуна распростерлось на лавке. Ручаюсь – в последние мгновения жизни он не испытывал боли. Не утруждая себя обыском, разбросал на полу дрова и все найденное тряпье, добыл огонь, дождавшись, пока язычки пламени неохотно примутся разгораться, и после этого тихо вышел наружу.

      Яркие краски весны, синее небо над головой, набухающие на ивах почки, желтые пятнышки гусиного лука и синие пролески, первые зеленые травинки, звонкие птичьи голоса – вся эта буйная жизнь оглушила меня в первый миг. И я прислонился в двери, дыша полной грудью, не сразу заметив, что кругом полно зрителей. К хуторянину успели присоединиться человек десять любопытствующих – не рискуя подходить близко, они топтались поодаль и пожирали меня глазами.

      – Ну чего там, господин некромансер? – не выдержал молчания кто-то из них. – Живой он али как?

      – «Али как!» – передразнил я, выпрямляясь. – Помер ведун.

      – Как? – чуть ли не хором охнули все. – Как – «помер»?

      – Как-как… – Я прижал ладонью карман, где лежал завернутый в платок мотылек. – Как все. От лютой смерти помер.

      «Хи-хи…»

      Я