Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые. Владимир Пекальчук

какое там не замечаем. Девушка вертит головой во все стороны, ее пальцы уже готовы выхватить из рукава кинжал. Баньши конечно же тоже видят это и понимают, что обнаружены.

      Один из них выходит на дорогу прямо перед Зерваном: высокий светловолосый эльф, одет как лунный, глаза отсвечивают в темноте красным. В руке покачивается дубинка, лицо мрачное. Должно быть, в первый раз на охоту вышел. Трое остальных такого же роста, но чуть стройнее – видимо, женщины, – страхуют собрата по несчастью, однако пока не вмешиваются.

      – Эйинэ майэн аарн, – поздоровался вампир, и реакция эльфа не заставила себя долго ждать.

      С яростным воплем он бросился вперед, словно жалящая змея. Предостерегающий окрик из кустов, рывок Зервана и неуловимое движение рукой – все произошло в одно мгновение. Вампир поднырнул под руку нападающего и мощным толчком сбил его с ног. Дубинка покатилась по земле.

      Но баньши оказался на редкость быстрым. Он вскочил на ноги за время, которого хватило бы разве только чтоб моргнуть. Зерван выбросил ему навстречу руку с раскрытой в пародии на приветствие ладонью и крикнул хлесткое, резкое слово. Он видел, как противник, мгновенно сориентировавшись, попытался сложить пальцы в защитный глиф, но поздно! Незримая тугая волна сбила баньши с ног и отшвырнула прочь на добрый пяток шагов.

      На дорогу выскочила стройная женщина-эльф, замахиваясь дубинкой, тоже лунная, судя по одежде. По цвету лица не определить, была баньши до обращения лесной или лунной: у вампиров лица обычно бледные. Проклятие вампиризма уравнивает всех – и людей и эльфов.

      – Что, мирной ночи не ищете, дети ночи?! – крикнул Зерван и рванул из ножен мандалу. – Так тому и быть!

      – Стойте! – раздался властный окрик позади.

      Еще две женские фигуры появились на дороге, обе с луками и колчанами за плечами. Одна из баньши приблизилась на расстояние чуть большее, чем удар клинка, и склонила голову набок:

      – Откуда ты знаешь наше приветствие, человек?

      – Откуда ты знаешь мой язык, баэннши? – парировал Зерван.

      – Я часто бывала в городах людей… раньше, – ответила та.

      – А я часто бывал в походных лагерях баньши и эльфийских поселках, – ухмыльнулся вампир и добавил: – И еще не раз там буду. И в Эмельнейме, и в Зордарском лесу.

      Баньши понимающе кивнула.

      – Эйинэ майэн аарн, Зерувиэль, – сказала она, – мирной тебе ночи, Тень Забвения.

      Вампир проследил, как баньши уходят в гущу леса, уводя незадачливого товарища. Увы, в этот раз особое приветствие не сработало так, как обычно, но все равно больших неприятностей удалось избежать. И то хорошо. А что узнали сразу – это уже чуть похуже… Впрочем, он сам же им и подсказал.

      Старшая, уходя последней, внезапно обернулась и крикнула вдогонку:

      – Берегись, Зерувиэль! Тальдира идет за тобой! – А затем ночной лес укрыл свою дочь густой тенью.

      – Знаю, – негромко ответил вампир, с тоской глядя ей вслед.

      Далеко-далеко, в Витарне, другая баньши, Сейинхе, Песнь Ночи, точно