Московская магия. Тёмное сердце. Артем Михалев

Удары сыпались градом, а мы держались только благодаря сплаву человека и оборотня. Что ни говори, а Ящер – живучая тварь. Гораздо сильней, чем просто Александр.

      – Последний удар. Обещаю! Еще один – и все!

      Сжавшись в комок, из последних сил создав несколько острых лезвий вокруг собственного разума, я приготовился к очередной атаке. Приходилось уговаривать себя, чтобы шевелиться. Не пойму, почему мы до сих пор живы. Пауза между ударами затянулась. Словно через плотный слой ваты донеслись слова снаружи:

      – Все. Чуть… – И дальше неразборчиво.

      Но даже этой короткой фразы хватило, чтобы я узнал голос Женьки. Теперь все будет хорошо. О собственной улыбке я скорей догадался, чем почувствовал. Потому что в этот момент плотину ощущений наконец прорвало, и нас затопило волной образов, звуков и ощущений. Какофония оглушала. Тело вернулось законному владельцу.

      – Теперь все будет хорошо, друг, – повторил я. – Женька, она поможет.

      Последнее, что я помню – отчетливый мазок длинного, шершавого языка по лицу. Острого, как мелкая наждачка.

      Ощущение дежавю накатило сразу.

      Я не в первый раз просыпался привязанным к кровати, и что-то мне подсказывало – не в последний. Возникло у меня такое нехорошее предчувствие. Оглянись я вокруг, и чувство тревоги унялось бы мгновенно. Вполне себе мирная картина: чистая палата, легкий полумрак, все белое и пахнет медикаментами. Если бы не кожаные ремни на щиколотках и запястьях – и вовсе было бы хорошо.

      Но сознание включилось не сразу, и тело, еще не отошедшее от кошмаров длительного заточения, отказалось мириться с неволей. Первая реакция была вполне естественной – я начал вырываться. Даже у больного и раненого оборотня силы вдесятеро против человеческой. Особенно если обманутые чувства вопят, что тебя загнали в угол. Звери не любят клеток, цепей и ошейников. Это закон, который гонит новорожденных оборотней прочь из города. Бурлит в их крови жажда свободы, желание разорвать вяжущее по рукам и ногам чувство ошейника. Слишком много «нельзя» вокруг, слишком много «должен». Животная природа бунтует там, где человек способен сдерживаться десятилетиями.

      Одним словом, рвался я что есть мочи. Не знаю, к чему бы это привело, ремни были явно не простые, да и кровать, похоже, варили из обедненного урана – от моих усилий она даже не качнулась. Остановил меня тихий голос из угла комнаты:

      – Тише, Саш. Успокойся.

      Женьку я узнал сразу. И очухался достаточно, чтобы оглядеться и немного прийти в себя. Попытался улечься поудобней, чтобы держать собеседницу в поле зрения, но, к сожалению, кровать не была рассчитана на такие подвиги. Поняв мои затруднения, Женя подхватила стульчик и подсела поближе. Некоторое время мы молчали. Я пытался собраться с мыслями, а она – мне не мешать. Царящие в палате сумерки напрягали меня до невозможности. Поежившись, я попросил:

      – Свет включи. Неуютно.

      Девушка даже не пошевелилась, но в тишине раздался оглушительный