Рукопожатный изверг. Кирилл Казанцев

так что? Могу я на тебя рассчитывать? – эхом разлетелось под сводами крытого теннисного корта.

      – А?! Что?! – встрепенулся режиссер и выдавил из себя улыбку. – Конечно, можешь, дружище. Как я понимаю, ты хочешь, чтобы я твою дочь в кино снял? – вскинул он брови и сразу же затараторил: – Не проблема. Приводи ее завтра на «Мосфильм», подыщем ей роль. У нас как раз новый проект намечается – исторический фильм, по Льву Николаевичу, новая экранизация «Войны и мира». Роль Наташи Ростовой, конечно, уже занята. Но что-нибудь придумаем…

      Неожиданно Дугин резко вскинул руку и рассек ребром ладони воздух практически перед самым носом у балабола Макарского. Тот сразу же заткнулся, захлопал глазами.

      – Во-первых, никакой дочки у меня нет и никогда не было. Во-вторых, у меня к тебе просьба совсем другого толка, – вкрадчиво разъяснил Павел Игнатьевич.

      – А я это… думал… есть… – невнятно промямлил Рафаэль Рудольфович. – Так что тебе от меня надо?

      – Слышал я, ты заказ от Министерства юстиции на съемки некого реалити-шоу получил, – произнес Дугин.

      Повисла напряженная пауза. Режиссер даже приложился к бутылочке с водой. Пил маленькими глоточками – в общем, делал вид, что его вдруг одолела жажда. А на самом-то деле лихорадочно соображал, что ему ответить. Когда в пластмассовой емкости не осталось ни капли, он, наконец, проговорил:

      – Да.

      – И в каком ключе будешь снимать? – поинтересовался Павел Игнатьевич.

      – Я человек подневольный. В каком сказали – в таком и буду, – развел руками Макарский.

      – Значит, исключительно в позитивном? – уточнил Дугин.

      – Это же заказ. Кто же захочет, чтобы про него за его же деньги один негатив по ящику показывали? Негатива-то и в телевизионных новостях, и в Интернете предостаточно.

      – Сценарий уже готов? Актеры приглашены? – допытывался Павел Игнатьевич.

      – Это будет принципиально новое шоу, не похожее на все те, что я раньше делал. Никаких актеров в нем не будет. А главным его героем будет только один человек – простой судья. Моя цель – показать его будни. От того самого момента, как он с постели встает и идет на кухню кофе заваривать, до того, как спать ложится. Естественно, будет присутствовать и психологический рисунок. То есть нужно показать, с каким нелегким моральным выбором он сталкивается, принимая судьбоносные решения – оправдать или признать виновным в совершении того или иного преступления, – принялся объяснять Рафаэль Рудольфович.

      – Ага, понимаю. Получится этакий страдающий за правду представитель правосудия, не спящий ночами и живущий на одну зарплату. Прямо хоть к сердцу прикладывай, – криво улыбнулся Дугин, и его лицо тотчас же сделалось серьезным. – А также в рамках шоу ты должен будешь осветить судебный процесс над Погореловой, которую этот самый, как ты выразился, простой судья и будет судить. Не так ли?

      – Ну, да, – непонимающе вскинул брови маститый режиссер. – А что тут такого? Дело