Зверь из бездны. Алексей Корепанов

здоровым (головокружение уже прошло), я знал, кто я (а ведь все-таки было недавно что-то такое?.. Что-то было?.. Или нет?..), помнил всю свою жизнь и не сомневался, что могу четко разграничить сон и действительность. И все же в моем мироощущении зиял необъяснимый провал, словно некто или нечто стерло все следы случившегося со мной после того шага в пещере. Я не знал даже, как и почему оказался у этой тропинки, ведущей Бог весть откуда и Бог весть куда, почему сижу здесь и долго ли сижу…

      И это могло означать, что я все-таки нездоров. Болезнь крылась не в теле – в этой видимой оболочке человека, болезнь охватила другие, невидимые обычным зрением слои моего бытия, моей сущности. Другой вопрос: можно ли осознавать себя больным, если ты действительно болен – не телом, а тем, что находится в иной плоскости? Если я способен предположить, что болен – значит, на самом деле я здоров?..

      И тогда напрашивается иной вывод: я попал в тот самый мир (или в преддверие того мира), который когда-то посетила душа землянина Данте…

      Вспомнились черные треугольники – два черных рога того, кто престол свой хотел вознести выше звезд – и мне стало холодно и жутко. Я поднял воротник куртки и вдруг почувствовал, что кто-то стоит за моей спиной. Ощущение было очень отчетливым, но мое чувство опасности молчало. Внутренне собравшись, готовый в любой момент вскочить на ноги или быстро откатиться в сторону, я медленно обернулся.

      Сзади никто не стоял. Это было первое, что я осознал. И почти сразу же понял и другое: пейзаж изменился. Равнина за моей спиной исчезла, на ее месте стеной стоял лес – не светлый, пронизанный солнцем лес, в котором приятно дышать, гулять и лежать на пригорке, заложив руки за голову, глядя на плывущие под пухлыми облаками вершины и слушая щебет птиц, а угрюмая чаща, сонмище толстенных корявых стволов, обросших серым мхом, прочная сеть ветвей с понурыми листьями размером побольше моей ладони…

      Я бросил быстрый взгляд по сторонам и вскочил с того, что только что было пожухлой травой плоской равнины. Нет, не на равнине я стоял, а на затянутой серым мхом поляне, со всех сторон окруженной насупившейся чащобой. (Мелькнул и сразу же пропал какой-то обрывок воспоминаний – я когда-то уже был здесь, в эти недели или месяцы?) На дальнем краю поляны, под низким пологом ветвей кто-то сидел, привалившись спиной к замшелому стволу.

      Как вести себя? Сделать вид, что ничего не заметил? Ждать, когда тебя окликнут или подойдут? Подойти самому?

      Я выбрал последнее. Провел рукой по груди, убедился, что эманатор никуда не исчез из внутреннего кармана куртки, и, медленно ступая по податливому мху, направился к тому, кто неподвижно сидел под ветвистым лесным великаном на краю поляны.

      Я приближался к нему, но он не менял позу. И только когда я остановился в трех шагах от него, он открыл глаза, сдвинул набок мохнатую шапку и подтянул колени к животу. Вид у него был нелюдимый – этакий лесной отшельник из сказок. Длинные спутанные волосы с проседью. Длинная спутанная борода. Впалые щеки, крючковатый нос, равнодушные, глядящие