Ласурские призраки. Лесса Каури

то смотреть на него страшно, ажно почернел весь без работы. Так и усохнуть недолго!

      – Потасовки мы быстренько… того! – Тори сделала лаконичный жест рукой, будто сносила кому-то голову. – И Йожа пристроим! Мы, рубаки, просто созданы для того, чтобы решать проблемы.

      Губы Руфусильи тронула улыбка.

      – Так всегда Ганги говорил, помнишь? Где-то он сейчас?

      Младшая сестра пожала плечами и с поклоном приняла у трактирщика полную кружку.

      – На службе, как и мы. Где ж ему еще быть?

      Старшая покосилась на кружку.

      – Не засиделись мы на теплом месте, сестра, как думаешь? Не пора настоящим делом заняться?

      Торусилья с наслаждением слизнула пену.

      – Как Руфус с Торусом решат, так и будет, сеструха! Суждено нам отдыхать, да бока наедать, – будем. Суждено в путь-дорогу отправиться – отправимся. Чего тебе спокойно на месте-то не сидится?

      Руфусилья не ответила. Скользнула взглядом по пышноволосому гному, отметила блеск в прекрасных камнях его перстней и уставилась в окно. Где-то там, за горами и долами лежал пробудившийся от многолетнего сна Лималль. И где-то, под пробудившимся от многолетнего сна Лималлем, точно с такой же тоской смотрел на штрек, уходящий на поверхность, голубоглазый Ахфельшпроттен Первый, король Независимого Подгорья и отец своего народа.

⁂

      – Как дела, брат?

      – Все так же, брат… Ничего не меняется. Давеча поймали крейских соглядатаев на границе, знаешь?

      Оборотень кивнул.

      – Знаю. При нынешней политической ситуации на Тикрее им нечего делать в Драгобужье. И мне это очень не нравится…

      – Думаешь, они ищут новые пути для наступления? – гном встревоженно зашевелился. – Но в таком случае Драгобужье станет помехой!

      Оборотень кивнул.

      – Именно. Помехой, которую не удастся устранить асурху, если он не посадит на трон одного из своих ставленников-старшин.

      Гном внимательно посмотрел на него и осторожно поинтересовался:

      – Мы вмешаемся?

      Оборотень с досадой качнул головой:

      – Сейчас мне бы не хотелось. Нам стоит проверить, так ли они благоразумны, эти гномы Синих гор, как мы всегда о них думали.

      – Согласен, но это значит, что мы можем действовать лишь косвенно! – воздел толстый палец гном. Сверкнул алым великолепный рубин в перстне. – Но как? Брат, иногда я теряюсь. Я бы хотел сидеть в своей мастерской, покуривая трубочку-другую, и работать, работать, работать. А вместо этого мы вынуждены все время что-то разгребать. Как мусорщики, хусним!

      Оборотень помрачнел.

      – На Тикрее когда-то был мусорщик, – пробормотал он, – но его больше нет, остались только мы… И те, кто о нас не подозревает.

      Гном тяжело вздохнул.

      – А знаешь, – вдруг встрепенулся оборотень, – действовать косвенно можно по-разному. Пожалуй, я обдумаю твою идею на досуге, благодарю, брат. И выше нос! Мы еще не попробовали здешнего темного эля!

      – Ты