Вепрь. Лютый зверь. Константин Калбазов

вины владельца подворья.

      Ладно, нужно играть дальше. Виктора подставить у него никак не получится, он-то знает, чего ждать от этого красавца. А вот купчишка, видать, считает себя самым ушлым. Оно и понятно: из такой передряги, почитай, без потерь вывернуться! Ведь и Лисом просто так не назовут, здесь почти все имена с умыслом даются. Страшные раны на лице посетителя ничуть не пугают Отряхина. Нет, сказать, что впечатления вовсе никакого не произвели, это, конечно, соврать. Но то лишь неприятные ощущения от вида безобразных шрамов. Неуверенности в себе или страха ничуть не бывало.

      – С чем пожаловал? Гляжу, товар не рассматриваешь, а прямиком ко мне, стало быть, дело имеешь.

      – Ума у тебя палата, – глянув по сторонам и никого не увидев в лавке, произнес Виктор.

      Посетителей не было. Да и неудивительно: время уже послеобеденное, пик миновал, да тут еще и нудный дождик с рассвета зарядил. Холопов Лиса тоже не видно, похоже, в лавке он один, хотя убедиться в этом не мешало бы. При таких разговорах лишние уши ни к чему. Если Волков заподозрит что-то неладное, то быстренько свернет беседу. Однако этот купчина ему нужен, с его помощью он время сэкономит, потому как уверен: Отряхин имеет выход на тех, в ком нуждался Добролюб. Только не нужно показывать, что обо всем догадывается, пусть купчина уверится в своем превосходстве.

      – А ты как думал? – уже самодовольно улыбнулся купец. – Коли с головой не дружить, так можно и по миру пойти.

      – Вот и я о том. Не ведаю, знаешь ли, да только досталось мне этим летом.

      – Слышал. Сочувствую горю твоему, в одночасье лишиться всей семьи… Понимаю, словами тут не поможешь.

      Виктор спрятал глаза, в которых сейчас плеснулся бешеный огонек. Вот и всегда так, стоит только вспомнить прошлое. Нет, нельзя купчине обличье свое выдавать!

      – Тут ничем не поможешь. – Он произнес это едва слышно. Казалось, голос дрогнул от переполняющего человека горя, но никак не ярости. – Но ведь жизнь-то продолжается. Живым о живых думать нужно, а усопшим – отдать дань уважения.

      – Твоя правда, Добролюб.

      – Так вот, когда побили моих и пожгли подворье, нашли аспиды мою казну. Я как раз собирался отправляться в Рудный, там заказ у меня на большой товар, потому деньги не в схроне были, а в доме.

      – Много взяли?

      – Остались только слезы.

      – Но ить я слыхивал, воевода-батюшка тебе подворье за счет казны восстановил, а ты с большим прибытком гульдам кровушку пустил. Одних боевых коней восемь взял да оружия и справы всякой. Нешто не восполнило?

      – Нет. Половину и ту не покрыло. Да и воевода только стены поднял. А обставить все? Рухляди прикупить, запасы завести, чтобы постояльцев было чем привечать… Опять же заказ в Рудном уже готов, нужно оплачивать да забирать работу. Планы у меня – мануфактуру поставить.

      – Так ты же сказывал, что торговля не твое?

      – Сказывал и сызнова скажу: не мое. Но тут ведь мне не торговать, а продавать то, что сам и сделаю. Выходит, не нужно будет