Стратегия. Спасатель. Вадим Денисов

больше ручного арсенала у меня нет. Персональный набор я отработал давным-давно до вполне достойной машинальности – и успокоился. Знаете, всю жизнь мне этого набора хватает. Особенно мне удаются – ну, это я так думаю – правый крюк и левый в печень. Не раз срубал, ага.

      В ожидании визави я отступил от края: пусть вылезет.

      Вот из-за скалы показалось черное лицо. Лицо меня заметило не сразу – не ожидал негр, что кто-то посмеет сюда забраться. Наконец он поднял голову и посерел.

      – Мзунгу!

      Что сказал…

      Негр, будто поняв, что я не житель датской столицы, разразился эмоциональным монологом на каком-то африканском языке. Одновременно с этим лингвопоносом он успешно заводил сам себя. Знаете, бывает такой тип людей – дурак-самовзвод.

      Дело кислое. По-африкански я знаю всего ничего. Первое: «себенза», что обозначает «работа», есть такой ножик знаменитый. Но тут «работа» как-то не в масть. Поэтому я применил второе свое знание, поднял вверх свободную правую и сказал:

      – Нет проблем!

      На самом деле я изрек общеизвестное «Hakuna Matata», что, по-моему, на суахили (могу ошибаться) и означает вышесказанное.

      Чернокожий радист так не считал.

      Он резко вскинул правую руку и запустил ее за спину. Что это ты, мил человек, оттуда доставать собираешься? Чего тут думать, обрез у него там, уже традиция.

      Дальше я ждать не стал. Переговоры кончились, начинается ганфайтинг.

      Все мои сомнения и нравственные терзания резко улетучились, я просто вскинул руку и быстро выпустил в негра четыре пули – все в корпус. Африканец удивленно посмотрел на меня, потом согнулся… и исчез. Вот мы и выяснили, чьи на скале тапки.

      Я прислушался к себе. Ничего. Никаких адских мук. Изменил меня новый мир. Или проявил? Или я такой живорез и был всю жизнь, лишь общественные путы сдерживали кровавые инстинкты? Тьфу ты, навыдумываешь сейчас…

      На этот раз с мародеркой было и проще, и сложней.

      Падение со скалы даром не прошло. Хорошо, что с тела и взять-то было нечего. Поэтому я просто оттащил труп в сторону, привалил камнями, понимая, что это просто ритуал. Наверняка от первых двух уже и следов не осталось. Как только появляется первый запах разложения, приходят хищники и падальщики.

      Кто-то поудачливей и покрупней сожрет, а остальные будут в темноте выть от досады. Да… А вой-то был неслабый – не суслик за придорожными каменюгами скулил. Кто же тогда до захоронений добрался? Не хочется с ним встречаться.

      Приземлился приезжий лицом вниз, но рюкзак на спине рваный. Ствол с помощью самодельной кобуры страшного вида был закреплен рядом с рюкзаком. Опять двуствольный «хаудах», такой же, как у меня, где они их только берут! Ручка-приклад немного поцарапана, и не вследствие падения, тут более ранние шрамы. В стволы забиты патроны. Вынул – картечь! Это хорошо.

      В рюкзаке лежала рация, носимый «кенвуд» – в полный хлам, одни осколки, похоже, в падении радист спиной задел острый выступ. Наградой мне стал «лезеровский»