По стезе Номана. Анатолий Радов

отряд, так что отвалите, олухи! Им нужно все лучшее.

      – Но приказа не посту…

      – С нашими штабными адьютами чревл дождешься того приказа! – заорал Гвидо. – Давайте, парни, налетайте! По рубахе на рыло. Ант, – он подозвал меня, – не спи, выбирай обновку.

      Парни, сообразив что к чему, тут же облепили телегу со всех сторон. Зашарили жадно руками. Один из жантов направился к палаткам, видимо, решив пожаловаться местному начальству. Но никого это не остановило. Я, скинув с себя дублету и прикрепив ее к поясу, быстренько выбрал рубаху по размеру. Не без удовольствия посмотрел на крест, ярко краснеющий на левом рукаве.

      – Все выбрали? – осведомился Гвидо и тут же направился к другой телеге, махнув нам рукой.

      Улыбавшиеся до этого момента жанты интенданты, стоящие у следующей на нашем мародерском пути телеги, сразу изменились в лицах. Они отчаянно замахали руками и попытались преградить нам путь, но это было бесполезно. Мы почувствовали вкус добычи.

      – Прочь, интендантские нихты! – привычно проревел Гвидо, и мы облепили нагруженное транспортное средство.

      – Здесь рубахи для муштры, – чеканно вещал наш командир. – По две штуки на рыло. А белые снимайте и скатывайте. Они для смотров, парадов и боя. Я ясно изъясняюсь?

      Мы закивали, выбирая себе по паре серых рубах из грубой ткани.

      Потом мы таким же макаром «разграбили» третью телегу, взяв с нее по одному большому сидору. Потом четвертую, с сапогами. Несмотря на то что на мне была своя хорошая обувка, Гвидо чуть ли не силой заставил взять еще пару.

      – Для муштры пригодится. А эти береги, – по-отечески проговорил он, указав на мои ноги, и я, поняв, что он прав, быстро переобулся и затарил свои сапоги на дно сидора.

      В это время стали прибывать остальные. Гвидо тут же умерил пыл, подозвал нас и сказал, что далее следует соблюдать приличие, тем более что до полного комплекта нам осталось взять лекарские наборы да всякую мелочь, которые все равно все были новыми и стандартными. С этим «приличием» мы и выстроились возле пятой телеги.

      Над поляной нарастал гул. Новобранцы все прибывали и прибывали, возвращаясь от реки галдящими, веселыми и бодрыми. А их аржанты, или сопровождающие, я точно не знал, орали, каждый пытаясь перекричать своего коллегу.

      Пока первые прибывшие выстроились в очередь у телеги с белыми рубахами, мы успели затариться по полной программе, и Гвидо отвел нас на край поляны. К нам тут же подошел какой-то толстый мужик в недешевой одежде и принялся угрожать нашему временному командиру наказанием за самоуправство, но тот и бровью не вел. А когда толстый ему надоел, он просто не очень вежливо послал его обратно в палатку.

      Бурча ругательства, толстый удалился, а мы уселись на жухлую траву и принялись изучать большие лекарские свертки.

      – Это перевязочные тряпицы, – объяснял Гвидо, возвышаясь над нами могучим утесом. – А это замотан порошок. Разводить в воде и мозоли мазать. Места ушибов тоже. А это жгут из волокон