Проект «Справедливость». Даниил Аксенов

настоящие враги? Такие, что когда вы думаете о них, дыхание становится холодным, а сердце замирает от гнева? Такие, что когда вы вспоминаете их лица, хочется обратить их в камень и прибить над бездной вулкана, чтобы всплески магмы век за веком облизывали их? Вы просто человек… но вдруг, вдруг испытывали что-то подобное?

      – Не припоминаю, – ответил я, изумленный подобной речью. – Даже нет. Точно не испытывал.

      – Ну а в детстве, когда, например, вас кусала оса? – продолжал допытываться губернатор, сверкая темными глазами. – Вы не делали ничего предосудительного, даже не видели эту осу, и вдруг – подлый укус! Разве вы не чувствовали гнев? Ребенок ведь часто гневается даже на неодушевленные вещи, приносящие ему боль, а на осу, наверное, и подавно.

      – Может быть, и чувствовал, – пожал я плечами. – Только уже ничего такого не помню. Помню только один случай. Мой друг начал рассказывать моей же девушке обо мне гадости, чтобы переспать с ней. Я был зол тогда. Очень зол. Но это длилось недолго.

      – Вспомните это чувство! – Губернатор наставил на меня указательный палец. – Вспомните и усильте многократно. А потом умножьте на двести лет! Да так, чтобы каждый год тоже разогревал этот гнев! Вспомните, и вы поймете меня!

      – А о чем, собственно, речь, монсеньор? Я не совсем понимаю. – Мои руки легли на скатерть рядом с миской и бело-золотой тарелкой, из которой я ел.

      Губернатор встал из-за стола и кивнул на окна. Солнечный свет, льющийся сквозь стекла, разом померк.

      – Это был мой город, сударь. Его у меня забрали. На него – прямо на него! – взгромоздили другие здания, такие уродливые. Мне, конечно, предложили место в Совете, сказав, что на Земле настало новое время… Новое время, подумать только! И это мне – тому, кто правил здесь безраздельно!

      Я молчал, пытаясь догадаться, куда клонит мой странный собеседник.

      – Но, к счастью, у меня осталось еще оружие. – Губернатор уже не повышал голоса, а подошел к окну и говорил тихо. – Те, кто попадают сюда. Я спасаю некоторых… тех, кто достоин спасения. Учу их своей магии и отправляю наверх. Они мстят за меня. Они – мой меч в ножнах, ждущий своего часа.

      Губернатор перестал говорить, а лишь смотрел в серый проем окна. Я чувствовал легкую растерянность, но пересилил себя и сообщил, как бы невзначай:

      – Но я ведь не маг, монсеньор. У меня нет никаких талантов к магии.

      Хозяин ратуши повернул голову, посмотрел на меня черными глазами и усмехнулся:

      – Конечно, вы не маг, Глеб. Но вы попытаетесь им стать. Будете пытаться так сильно, как только сможете. И я вам помогу в этом.

      – Но у меня нет вообще никаких способностей, – продолжал убеждать я. – Мне все так говорили. Ничего не получится. Нельзя ли просто помочь мне выбраться отсюда, монсеньор?

      Губернатор подошел очень близко и даже слегка наклонился надо мной, источая запах дорогих духов.

      – Может быть, и не получится, сударь, – сказал он. – Но у вас только два выхода. Либо вы выйдете отсюда как маг и Лим обрадуется новому могущественному