Свидетель. Ирина Баранова

мужика за шкирку из ее кровати вытащил! «Ты, папочка, сам говоришь, что кровосмешение допускать нельзя. Детей лучше рожать от пришлых!» Вот же зараза! Слово-то какое – «кровосмешение». И не поспоришь. Говорил. Только вот не думал, что дочка тоже, вот так, с кем попало. Не для нее говорил! Лорка-а-а… Плевать бы, что от кого попало. Но внук был бы. Или внучка…

      У-у-у-у-у!..

      Бульк, бульк, бульк… Три булька – глоток. Фу, мерзко! Маринка бы сейчас ругалась… Ой, и не любила она, когда муж выпивал. Всегда дулась, не разговаривала потом. А что он, пил, что ли? Но женщины… Счастливая! Раньше Лорки ушла. Бросила его, одного. А он и помочь не мог. Никто не смог бы. Как это Мамба сказал? Ан-фи-лак-ск… Нет. Анфи… Анфилак…тический, вот, шок. Да плевать ему, какой он там этот шок! Главное – один маленький укус, и – нет человека. Но почему именно ее? Почему?! А теперь Лора…

      Бульк, бульк, бульк… Три булька – глоток. Все, пусто…

      И в душе тоже – пусто. И темно. Черно. Навсегда…

      – Папа!

      – Лора, Лорочка!! Где, где ты? Лора-а?!

      Тишина… Мертвая.

      Сколько он уже так сидит? Плохо-то как… Нет, права была жена, что пить не давала… Фу, ик!.. Голова. Трещит. Лора…

      – Папа!

      – Лора! Лора-Лора-помидора, мы в саду поймали вора…

      Как же больно!.. Невыносимо больно. Что это? Нож. Лезвие холодное, приятно… А что, если?..

      Нет! Не сейчас. Рано. Пока жив этот ублюдок – рано. Он еще хочет насладиться его смертью!

      Больно… Больно!

      – А… З-з-араза! Азаров! К-ик-рдинатор! Мамбу давай! Да поторапливайся…

* * *

      Когда Мамба влетел к Рату, тот отрешенно смотрел, как кровь медленно капает с запястья на стол. Доктор облегченно вздохнул:

      – Ну, я думал, что-то страшное.

      Рат поднял на него мутные глаза:

      – А это что, не страшно? Больно…

      – До свадьбы заживет, однозначно.

      – Не заживет…

      Мамба запоздало понял, что Рат имеет в виду совсем не рану на руке, но решил не подавать виду.

      – Вот никогда бы не подумал, что всесильный начальник СБ уподобится истеричной барышне и начнет резать себе вены.

      Рат промолчал. Не потому, что он не услышал упрека – просто все, что происходило вокруг, абсолютно не заслуживало его внимания. Несмотря на пьяный угар, он четко осознавал – жизнь кончена. Она закончилась в тот момент, когда он увидел на пороге своей комнаты Лору. Мертвую.

      Тогда, двадцать лет назад, Рат, тогда еще просто – Феликс Ратников уже терял все, но пережил это достаточно легко: он просто приказал себе не думать о прошлом. Нет, конечно же, в первые дни после случившегося, Рат, как и остальные, ждал и надеялся, что все вот-вот закончится, и можно будет вернуться к прежней жизни. Когда же пришло понимание: прошлое утрачено навсегда, – не растерялся, не впал в депрессию. Первые дни и недели после Катастрофы были полны боли, отчаяния и бесконечной потерянности. Для всех. Кроме Рата. Ему не впервой было начинать все с чистого листа – он же из провинции, «никто и звать никак». Сам всего добился, сам. Еще майора