Большое небо. Кейт Аткинсон

Реджи, а это кое о чем говорит. Обеих недавно повысили – обе стремительно росли, «до самого верха», как сказала Ронни. Два года в полицейском мундире, а потом обучение в Управлении уголовных расследований. Обе рьяные. Реджи планировала проситься на работу в Национальное агентство по борьбе с преступностью. Ронни хотела в Столичную полицию.

      Реджи была шотландка, но изгнаннической ностальгии по родине не испытывала. В ее родном Эдинбурге прошли худшие годы ее жизни. И вообще, вся семья перемерла – не к кому возвращаться. В восемнадцать Реджи улетела на юг и приземлилась в Дерби, где получила диплом по юриспруденции и криминологии. До того как приехала, не нашла бы этот Дерби на карте. Ей, в общем, было все равно, куда податься, – лишь бы не туда, откуда пришла.

      Ронни выучилась на криминалиста в магистратуре Кентского универа. Ронни звали Вероника, написание такое: Weronika. Родители ее были поляки, и мать звала ее Верой – Ронни это ненавидела. Эмигрантка во втором поколении. Родители вечно талдычили, что надо возвращаться, но Ронни их порывов не разделяла. Что тоже роднило ее с Реджи.

      Обе они были одного роста – маленькие. («Миниатюрные», – поправляла Ронни.) Реджи стригла волосы, чтоб только закрывали уши, а Ронни аккуратно стягивала пучок резинкой. Женщины-детективы постарше – в большинстве своем портновская катастрофа: джинсы или юбки не по размеру, застиранные блузки и немодные жакеты на телах, размягченных чрезмерным изобилием еды навынос и чипсов. Реджи и Ронни – как картинки. Сегодня Ронни надела белую блузку и темно-синие брюки. Реджи, несмотря на жару, пришла в черном костюме «летней шерсти» (и выяснила, что на свете не существует ничего подобного – шерсть есть шерсть).

      В юности Реджи мечтала, что однажды у нее начнется жизнь, в которой будет черный костюм. Ее наставница и нанимательница тех лет, Джоанна Траппер, каждый день ходила на работу в больницу в черном костюме. Реджи работала у доктора Траппер «маминой помощницей», и они по-прежнему регулярно общались, хотя доктор Траппер с сыном Габриэлем переехали в Новую Зеландию – «начать жизнь заново». (Язык не повернется упрекнуть, если вспомнить, что с ней приключилось.) «Может, приедешь, Реджи? Приезжай в гости. Может, стоит даже работу здесь подыскать». Новая Зеландия – это ужас как далеко, считала Реджи. «Ну, если ты уже здесь, тогда нет, – написала ей доктор Траппер. – Тогда это совсем недалеко. Тогда это прямо там, где ты. А ты здесь». Не наставница – скорее гуру.

      Реджи занималась тхэквондо, Ронни боксировала. Чем-то заниматься надо, если ты маленькая, и женщина, и в полиции. Тройной гандикап. Реджи стремительно росла не только в Управлении уголовных расследований – в тхэквондо тоже, уже третий дан. У Реджи была греза. Темная ночь, зловещий переулок, внезапное нападение – и изумление сбитого наземь противника. Кий-я! В секции, правда, никто так не говорил. Да Реджи и драться не любила, но если тебя всю жизнь называют «малка девойка» или «бедная малютка Реджи Дич», иногда можно кровожадно помечтать всласть.

      Реджи