Путь познания. Размышления…. Лев Дмитриевич Абакумов

в начале лета расцветавшие роскошным ковром полевых цветов, при малейшем дуновении ветерка поившие округу сказочным ароматом. Вся эта неповторимая прелесть с детства стала понятием дорогой мне Родины…

      Красоты Алексинской природы

      Часть первая

      Глава первая

      Алексинский дом купца Абакумова Григория Ивановича в 30-е годы 20 столетия стал для меня родным домом. Семья Абакумовых, состоявшая из 4-х сыновей и 4-х дочерей, которых заботливо вырастила жена Григория Ивановича Елена Агеевна, не подверглась после революции 1917 г. репрессиям со стороны властей. Её глава – алексинский купец Абакумов Г.И. в голодные годы отправился на Юг России за хлебом, в Азербайджанской республике был призван а армию, при загадочных обстоятельствах погиб и был похоронен в городе Казах его сослуживцем. В ходе судебного разбирательства по случаю кончины главы семьи во владение домом и участком земли, принадлежавшим купцу Абакумову, была введена его жена – Елена Агеевна. Её – мать многодетной семьи – в 30-е голодные годы алексинские власти не решились репрессировать, да и конфисковать было нечего, кроме дачи, построенной в 1910 г. моим дедом Григорием Ивановичем.

      На высоких берегах Оки

      Создавшаяся ситуация позволила сохранить в собственности семьи большой участок земли, что было обыденным делом для ряда алексинских жителей. Именно этот дом, с ещё сохранившимся купеческим укладом, с большим садом, с семьёй, воспитанной на ценностях существовавших в то время традиций, и стал местом, где были заложены основы моего характера, стал моим родным домом. А случилось это так.

      Мои отец и мать – алексинские жители. Отец – старший сын Григория Ивановича – Дмитрий, а мать – вторая по старшинству дочь моего деда – городского головы Золотарёва Егора Михайловича. Почему дочь городского головы Надежда вышла замуж за сына алексинского купца Абакумова, мне неведомо, знаю только, что это был брак по любви. Я в своё время не постарался поинтересоваться этим обстоятельством, но купец Абакумов в каком – то фаворе у городского головы был, иначе Золотарёв не выдал бы за его сына одну из любимых своих дочерей. Родители мои, сочетавшись браком и имея в своём активе соответствующую тому времени аттестацию «лишенцы», чтобы не маячить властям Алексина своим счастьем, уехали в Тулу, где жили, снимая квартиру в частном доме в Учётном переулке. Жили, как могли, не тужили, но даже в Туле их настигла железная рука времени.

      Мои родители

      Я родился 8 февраля 1924 г. и со дня рождения прошло года полтора или два, когда на эту квартиру (знаю по рассказу моего дяди со стороны матери – Сергея Золотарёва, который был третьим лишним в этом союзе двух людей – его сестры Надежды и моего отца Дмитрия), конечно, ничего из того, что произошло, я по малости лет помнить не мог, явились двое красногвардейцев с винтовками и потребовали у моего отца и матери выдачи имевшихся у них драгоценностей. Отец и мать, ведать не ведавшие ни о каких драгоценностях, ответили, что у них ничего нет. Им предложили собраться и следовать за этим вооруженным конвоем. О малолетнем ребёнке люди ничего не захотели слушать. Отца и мать увели и арестовали. Я остался в квартире один.

      Не знаю, что было потом. Может быть, сердобольная душа сообщила в Алексин или свершилось что-то иное. Только дядя Сергей Георгиевич Золотарёв забрал меня – малыша и увёз из Тулы в Алексин. Здесь начинаются мои первые детские воспоминания. Дядя Сергей Георгиевич привёз меня в Абакумовский дом. Была осенняя прохладная погода, моё первое детское воспоминание – мы с кем–то (наверное, с Сергеем Георгиевичем) входим в полуосвещённую маленькую комнату, я сознаю, что меня раздевают. Снимают пальтишко. Это первое сознательное воспоминание о том, как я попал в алексинский Абакумовский дом, в нём мне ещё многое предстояло прочувствовать и узнать. Дом, который вместе с городом Алексиным стал мне родным на всю жизнь.

      Это было в канун революции 1917 года, тогда дед Егор добровольно отдал явившимся к нему представителям власти имевшиеся у него драгоценности. Для этого он отвёл их в сад, где указал место хранившихся там ценностей. Представители власти сами отрыли ведро, где был клад. Понятно, что после этой реквизиции никакие ценности дед дать дочери Надежде не мог. Отец и мать, ведать не ведавшие ни о чём, конечно, ответили, что никаких драгоценностей у них нет.

      После кратковременного ареста в Туле (а дело кончилось тем, что их отпустили), мои родители на долгое время доверили моё воспитание бабушке Елене Агеевне и сестре отца – Елене Григорьевне, тёте Лене, как звал её я.

      Я с папой и мамой в бессознательном возрасте

      А вот я, как и все соседские мальчишки, посреди Радбужской улицы после дождя играю в песке. Яркое солнечное утро. Я не только вижу и слышу. Всё моё существо пронизано этим солнечным утром. Со стороны Соборного бугра доносится малиновый колокольный звон. Я знаю – это звонят в церкви, в которой я уже был с бабушкой Еленой Агеевной. Там меня угощали